— Я приглашена в качестве собеседницы, — тихо ответила мисс Стэфл.

— Если так, то дело ясно! — Диана открыла ридикюль и вынула чековую книжку. — Каков ваш гонорар?

Мисс Стэфл назвала сумму.

— Вот вам деньги за два месяца. Я не думала никого приглашать.

Девушка позвонила. Спицы перестали позвякивать.

— Элеонора! Мисс Стэфл уходит — немедленно. Скажите Третнеру, чтобы нанял красивое авто и отправил обратно багаж этой дамы.

— Но… милая! — дрожащий голос мисс Стэфл прозвучал неожиданно резко. — Меня пригласил мистер Сэльсбери, и боюсь, что…

— Мистеру Сэльсбери не нужна собеседница. Итак, мой ангел, хотите устроить сцену или выпорхните, как легкокрылая птичка?

Возвращаясь домой, Гордон ждал бурных объяснений. Он решил быть твердым и непоколебимым, как скала, независимо от того, разразится Диана потоком резких слов или постарается смягчить его слезами. Но девушка в это время как раз завела граммофон, поставила новейший шлягер «Не смей меня называть возлюбленной» и с удовольствием танцевала в ритме музыки. Гордон ненавидел граммофоны и шлягеры, но не реагировал на это, так как нужно было поговорить о более важных вещах. Достопочтенной мисс Стэфл в доме не было видно.

— Сюда никто не приходил? — спросил мимоходом Гордон.

— Никто, за исключением какой-то ненормальной старой девы, которая внушила себе, что мне нужна собеседница.

Гордон пал духом.

— Где она?

— Я даже не потрудилась записать ее адрес. Почему ты спрашиваешь? Разве гувернантка была предназначена для тебя?

— Ты отказала ей?

— Да! Она противная женщина! — Диана о чем-то подумала и спросила: — Она вязала тебе красную пижаму?

— Что? Ты… гм… прогнала женщину, которую я нанял? — строго сказал Гордон. — Право, Диана, это уже слишком!

Девушка мгновенно переменила тему.

— Чай будет подан через пять минут. Милый братец, у тебя очень грязные башмаки! Немедленно иди наверх и переобуйся.

Гордон потерял самообладание, в нем нарастало раздражение, он раскраснелся от негодования.

— Я этого не сделаю! — резко сказал он. — Я хозяин в своем доме и не стану подчиняться твоим указаниям. Пора положить конец этой комедии! Это невыносимо! — Он ударил рукой по спинке стула. — Один из нас должен уйти отсюда, слышишь? Служанки уже без устали болтают об этом. Я заметил, что Третнер улыбался, когда ты сегодня вышла к завтраку в неглиже. Я занимаю видную должность, моя репутация безупречна и я пользуюсь хорошим именем в Сити. Я вынужден, наконец, охранять свои интересы против покушений эгоистичного, нещепетильного подростка.

— Гордон, как ты смеешь называть меня так? — воскликнула она с упреком.

— Я ни в коем случае не позволю, чтобы серьезный вопрос был превращен в шутку или анекдот. Еще раз повторяю, что один из нас должен уйти из Чейнэл Гарден.

Диана с минуту подумала и вышла из комнаты. Гордон слышал, как она позвонила по телефону. Он улыбнулся. Победа! Она, наверное, звонит в отель. Нужно только действовать энергично и не давать себя запугивать. Остальное уладится…

— Алло… Это редакция? Я мисс Диана Форд. Будьте любезны прислать репортера на Чейнэл Гарден, № 61.

Через мгновение Гордон был у аппарата.

— Что ты делаешь? — возбужденно спросил он.

Диана пожала плечами.

— Мне невыносима жизнь без тебя, Гордон! — сказала она, якобы в совершенном отчаянии. — Если ты прогонишь меня отсюда, я брошусь в Темзу.

— Ты сошла с ума! — вне себя от ужаса воскликнул он, пытаясь отнять трубку.

— Врач из секционной камеры тоже подумает, что я рехнулась, когда… не перебивай меня, сотрудник редакции хочет со мной говорить.

С большим трудом удалось ему удалить ее от аппарата.

— Пожалуйста, никого не посылайте. Это излишне… Женщина в полном здравии, она жива… Что? Ничего подобного… Нам нечего опасаться…

Совершенно расстроенный, Гордон вернулся в кабинет. «Вот наваждение», — шептал он.

— Твое поведение скандально, даже бесстыдно. Теперь мне понятно, почему даже такой подлец, как Демпси, обратился в бегство и предпочел умереть на чужбине, в джунглях, чем иметь дело с такой гнусной ведьмой.

Терпение Гордона иссякло, он был на грани бешенства. Однако овладел собой и, прежде чем закончил свою проповедь, понял, что перехватил через край.

— Прости, мне очень жаль, — тихо сказал он.

Лицо девушки было безмятежным, взгляд — непроницаемым. Нельзя было понять, о чем она думает.

— Мне очень жаль, Диана! Мне не следовало так говорить… Еще раз прости!

Девушка не отвечала; стояла в трагической позе со скрещенными на груди руками. Гордон медленно и тихо вышел из кабинета. Тогда она произнесла вслух.

— Жаль, что телефон не в этой комнате. Сегодня же напишу в почтовое управление, чтобы его перевели сюда.

За ужином Гордон и Диана не произнесли ни слова. Наконец он сказал: