Шрифт:
Билли ухмыльнулся:
— Она валялась на мостовой.
— Мне нужна правда, — загремел Фальмут.
— Ладно, — нехотя признался Билли. — Я ее вытащил.
— У кого?
— Я не спрашивал фамилии, — нагло ответил вор.
— Вы слышали о Четырех Справедливых?
Билли изумленно раскрыл глаза.
— Да, да! — крикнул вне себя от злости Фальмут. — Книжка принадлежит одному из них.
— Неужели?!
— За поимку обещана награда в тысячу фунтов. Если вы точно опишете этого человека и по вашему описанию его арестуют, эта тысяча ваша.
Маркс онемел от изумления.
— Тысяча фунтов… Подумать только, что я мог так легко схватить его!
— Ну! — ободряюще сказал инспектор. — Может, вы его еще и схватите. Как он выглядел?
Билли сдвинул брови.
— Приличный господин, — начал он, силясь вызвать в памяти образ своей жертвы. — В белом жилете, белой манишке… лакированные башмаки…
— Лицо, лицо! — требовал инспектор.
— Откуда я мог видеть его лицо? — возмутился Билли. Чтобы я смотрел человеку в лицо, таща из его кармана часы? Да за кого вы меня принимаете!
Глава 9. ЖАДНОСТЬ МАРКСА
— Проклятый дурак! Идиот! — заревел Фальмут, хватая вора за шиворот и тряся его, как мышь. — Вы мне будете рассказывать, что держали в руках одного из Четырех и не потрудились взглянуть ему в лицо?
Билли с трудом освободился.
— Не трогайте меня! Откуда я знал, что это один из Четырех? И откуда вы это знаете?
Лицо вора приняло хитрое выражение. Мысль лихорадочно работала. Он уже понимал, что положение, несколько минут назад казавшееся отчаянным, поворачивалось чрезвычайно благоприятно в его пользу.
— Я правда, немного видел… Но они…
— Они? Сколько их было?
— Не все ли вам равно? — возразил Билли. Он понимал выгодность своей позиции.
— Билли, — строго остановил его Фальмут, — я говорю дело. Если вы что-нибудь знаете…
— Я знаю закон не хуже вашего. Вы не можете заставить человека говорить, если он не захочет.
Инспектор сделал знак остальным полицейским отойти и понизил голос:
— Гарри Мосс выпущен на прошлой неделе, Билли.
Краска залила лицо вора. Он опустил глаза:
— Я не знаю никакого Гарри Мосса.
— Гарри Мосс выпущен на прошлой неделе, Билли, — повторил инспектор. — Выпущен после того, как за грабеж со взломом отсидел три года и получил десять ударов плетью.
— Я ничего не знаю об этом деле, — упрямо промычал Билли.
— У полиции не было улик, и он ушел бы, — продолжал инспектор, — и, может быть, до сего дня оставался бы на свободе, но… «из частного источника» полиция узнала кое-какие подробности и ночью арестовала его в квартире на Лимен-стрит.
Билли провел языком по сухим губам, но промолчал.
— Гарри Мосс очень хотел бы знать, кому он обязан тремя годами и десятью ударами плетью. У этого человека крепкая память, Билли.
— Это несправедливо, мистер Фальмут. Я… мне тогда приходилось туго, а Гарри Мосс не был из моей компании… Полиция же хотела знать…
— Теперь полиция тоже хочет знать.
Билли не сразу ответил.
— Ладно, я скажу все, что надо.
Он откашлялся, приготовляясь говорить, но инспектор остановил его:
— Не здесь.
Повернувшись к сержанту, он спросил:
— Вы можете отпустить его со мной?
Билли стало смешно:
— Ей-Богу, это первый раз в моей жизни, когда сама полиция берет меня на поруки.
Автомобиль доставил их в Скотленд-Ярд, и в кабинете инспектора Фальмута Билли приготовился к рассказу.
— Прошу вас как можно короче: каждая минута дорога.
Несмотря на предупреждение, Билли не мог удержаться от художественных отступлений. Наконец, вор подошел к главному пункту.
— Их было двое: один повыше, другой пониже. Я слышал, как один сказал: «Милый Джордж». Это сказал тот, который пониже и у которого я вытащил часы и книжку.
— Дальше.
— Я шел за ними до конца улицы, и, когда они остановились, чтобы перейти через Чаринг-Кросс-Род, я спер у него часы, понимаете?
— Который был час?
— Половина десятого… а, может, одиннадцать.
— И вы не видели их лиц?
Вор сокрушенно покачал головой.
— Нет. Верьте мне, мистер Фальмут… Провались я на этом месте, если вру.