– Нам нужна левая капелла, глупец. Левая сторона предназначена для оккультных наук, хитрости и секретов.

Леке согласился. Недаром он вытатуировал имена Биффа и Ереми на левой руке.

– Монахи не могут пренебречь общепринятыми правилами, – заключил Тайный Инквизитор.

– Пробраться в Оксиденс можно через отверстие в куполе, через которое выходит дым благовоний. Одетая в черное трико, Ракел спустится вниз по тонкой веревке. Ночью храм закрыт. Монахи, в отличие от посетителей, редко поднимают голову вверх.

– Потом Ракел найдет капеллу и откроет алтарь отмычкой.

– Золотая гробница очень тяжелая, – предупредил Леке. – Бедро тоже. Кости десантников крупные и укреплены арматурой.

Ракел с любопытством взглянула на гиганта, но ничего не сказала.

– Затем ты развяжешь мешок с трупом, – продолжил инструкции Джак.

– Пусть она спрячет тело в алтаре, – предложил Гримм.

– Нет, – возразил Инквизитор. – Это святотатство. Ракел должна положить саркофаг в мешок – А кто будет ждать на крыше, я? – заныл Гримм. – Кому устраивают проверку?

Девушка вымученно улыбнулась: – В храм можно пробраться другим способом. По коллектору, например. Я уверена, что Чор Шутурбан даст мне план канализации, если я пообещаю ему много золота.

Нет, это не Мелинда. Ниндзя сама нашла бы путь. И все же в логике Ракел не откажешь.

На следующее утро в сопровождении могучего слуги-варвара удрученная прихожанка появится в храме. Рыдая от горя, она опознает голову, торчащую из мешка. Слуга поможет ей унести скорбную ношу.

– Где ты спрячешь тело? – спросил Джак.

– В алтаре, – коротко ответила Ракел.

– Это кощунство.

– Согласен, – поддакнул Леке.

– Вор использует все, что попадается ему под руку, – возразила девушка.

Джак твердо отрезал: – Ты пытаешься манипулировать нами?

Ракел пожала плечами: – Я служу вам, как могу.

Джак задумчиво смотрел на точную копию гейши-ниндзя.

– Я полагаю, – встрял Гримм, – что мне придется тащить вверх обезглавленный труп.

– Это хорошая мысль, – признал Драко.

– Какая разница, – глумливо хмыкнул скват. – Главное, чтобы полуразложившийся труп не развалился на части в воздухе. Иначе священники решат, что свершилось чудо.

– Я возьму сеть с мелкими ячейками, – пообещала Ракел. – В Шандабаре плетут хорошие рыбные сети.

– Труп в сетях, – буркнул Гримм. – Ничего себе, улов.

– Я чувствую вокруг ауру разложения, – мрачно произнес Джак. И очень тихо добавил: – Так и должно быть.

– Теперь о культах, – сменила тему Ракел. – В Шандабаре, в районе Махаббат есть общество вожделения. Устраивают богохульственные оргии. Мардал Шутурбан ходит на их шабаши. А Чор слышал о культе «трансцендентного изменения».

Гримм спросил:

– А эти приверженцы перемен, случаем, не стачивают себе зубы, подражая «генокрадам»?

– Ходят разные слухи. Изменившаяся внешность оправдала мой интерес.

– Очевидно, отголоски легенд времен гибридов, босс.

– Либо все же существуют приверженцы темных сил, по глупости верящие, что изменения благотворно скажутся на них! Судьи засиделись в кабинетах! – Джак разволновался. – Молюсь, чтобы нашелся Инквизитор, который вытолкнет их из кресел!

Следующей ночью, за два часа до рассвета, Джак и Леке крались между разломанных во время недавнего столпотворения палаток и ларьков. В этот час жизнедеятельность живых организмов замедлена, время, когда смерть приходит за больными и стариками.

На огромной безлюдной площади раскинулось сонное царство. Наводнение пилигримов схлынуло. Спавшие вповалку нищие, в отличие от мертвецов, укутались с головой с ветхие плащи и накидки. В районе Махаббат их собратья еще клянчили милостыню у пьяниц, запозднившихся в публичных домах гуляк и удачливых игроков, но на храмовой площади никто не шевелился. Ни звука: ни храпа, ни кашля.

Звезды над куполами храма служили единственными источниками света. Лишенный доспехов и шлема, Леке не мог видеть светила телескопически. В его мозг не поступали увеличенные картинки того или иного участка небосклона. Но крошечные фигурки Ракел и Гримма на крыше храма десантник все же различил.

Или это не они, а обман зрения, игра звездного света и тени?

Может, Ракел уже спустилась в дымную мглу, и мириады огоньков – тлеющих благовонных палочек – стали свидетелями ее вторжения? Леке отвел глаза от купола и стал вслушиваться в ночную тишину. Не раздадутся ли выстрелы?

Руки десантника предвкушали наслаждение притронуться к резцу и кости. Какое умиротворение его ожидает, какая благоговейная чистота! Только бы ничего не сорвалось, только бы кража удалась! Кража? Нет, передача священной кости в достойные руки. Леке окажет почести неизвестному десантнику, погибшему тысячелетия назад! Это не преступление, а подвиг!