Хлебнув горячей еды, она обожгла язык и губы.

– Ветер есть под носом, почему не подула!
– с насмешкой произнес Халимон и стукнул ложкой по краю глиняной миски. Это означало, что обед кончился.

Один за другим все поднялись. Василинка вскочила, быстро побросала ложки в опустевшую миску, выбежала в сени, зачерпнула ковшом воды из ведра, чтобы помыть посуду. Она вспомнила мамино наставление: "Не жди, пока тебе приказывать станут, сама ищи себе дело".

– Уж не холодной ли водой ты собираешься посуду мыть?
– остановил ее старый хозяин.

– Но у нас дома...
– начала Василинка и осеклась.

– У вас дома!
– издевательски протянул старик и закашлялся от смеха.

С ложками в руках Василинка молча стояла посреди хаты. Немного отдышавшись, Халимон добавил:

– В чужой монастырь со своим уставом не лезь. У нас здесь не город; у нас свои порядки. Горячая вода в печи...

Поздно вечером, ложась спать на полу, Василинка с щемящей тоской вспоминала школу, в которой училась, подружек, оставшихся в городе. Как они там, Катя и Тася? Из учителей Василинка больше всех вспоминала Никиту Максимовича.

Здесь только трехлетняя школа. Василинка однажды, когда была еще дома, побежала в школу, хотела сама услышать, что для нее нет места. Не побоялась, зашла в большую комнату, где учитель учил все три группы вместе.

– Чего тебе, девочка?
– с удивлением посмотрел на нее учитель, немолодой, болезненного вида человек.
– Что-то я тебя никогда прежде не видел. Ты чья?

– Я в городе училась, - прошептала Василинка.
– Окончила четыре класса. А можно ли учиться дальше?

Она не знала, пустит ли ее мать в школу: надо же служить. Но в сердце жила надежда. Учитель погладил ее по голове и ласково заглянул в глаза:

– Погоди, девочка. Должны открыться школы, в которых будут учиться старшие дети, такие, как ты. Надейся!

Лежа на твердой постели, Василинка снова и снова повторяла в мыслях эти слова. Она будет учиться, потому что Советская власть думает и заботится о таких, как она. Да и отчим прочитал ей вслух в газете "Беларуская вёска", которую он один на всю округу выписывал, что во многих деревнях открываются новые школы. Только было это где-то там, в мире, далеко от этих мест. Отчим тогда сказал: "Не все сразу, придет время, и у нас будет семилетка".

Сильно тосковала Василинка по книжкам. Но где их взять? Да и служить нужно.

Дни тянулись медленно. Длинные дни, бесконечные вечера, когда не дадут присесть ни на минутку, и короткие, как миг, ночи. Не успеешь смежить ресницы - и уже тормошат тебя: вставай, барыня, вставай, ленивица.

Никак ей не удавалось проснуться вместе с хозяйкой и ее невесткой, которые подымались со вторыми, а порой и с первыми петухами. Никогда не слышала голосистых певцов Василинка. За это ее звали не иначе как соней и ленивицей.

"Чего им не спится, чего не лежится?
– думала Василинка.
– Какая забота подымает этих баб так рано?" А те друг перед дружкой старались, день и ночь пряли кудель. Рокотали и рокотали коловороты.

Усадили и Василинку за прялку. Внесли в хату старый коловорот, наладили, смазали колесо гусиным жиром, привязали пучок очесок и велели: пряди! Но у Василинки ничего не выходило. Костра впивалась в пальцы и глубоко, до крови, ранила. Нитка то была толстая, как шпагат, то делалась тоньше волоска и тут же рвалась.

– А ты поплюй, поплюй на пальцы, - советовала старуха.
– Да не так надобно тянуть кудель! Вот неумека!

В воскресенье батрачку на короткое время отпустили домой. Но Василинка побежала к бабушке Анете. Может, она научит прясть?

Бабушка ахнула, глянув на руки Василинки. Вытащила из печи чугунок, налила теплой воды в глиняную миску и велела попарить руки, а потом смазала их жиром, завернула в тряпицу.

– Очень хочешь научиться прясть?
– спросила бабушка.

– Не сказать чтобы очень, - призналась Василинка.

– И на что тебе та кудель? Скажи им, что носки вязать умеешь.

Василинка не была уверена, что сможет связать хорошие носки. Бабушка Анета долго объясняла и показывала Василинке, как вывязать пятку и запустить носок.

– Ты не робей, смелей берись! А если что не так - распустишь и снова свяжешь. Учись, работай, может, эта наука тебе и не пригодится, но за плечами не носить.

Бабушкин совет был весьма кстати. Сперва Василинка связала носочки маленькому Тихону - внуку Халимона. Посмотрел старик, пощупал и даже похвалил. С этого и пошло... То свяжи чулки старухе, то невестке, то Тэкле, замужней дочери Халимона, то носки старому и молодому хозяевам. Лишь для батрака Федора ничего вязать не приказывали. Он накручивал на ноги портянки, затягивал потуже лапти и каждый день ездил в лес рубить дрова. Под стрехами хлевов и клети росли штабеля березы. Не на год, не на два - на десяток лет запасали себе дров хозяева.