Отец с восхищением рассказывал о Березовой Роще. Какая там зелень, как легко дышится на свежем воздухе, как громко поют в березняке птицы! Детям казалось, что они едут к родным в гости. Там в лесу земляники точно насыпано, иди и бери пригоршнями, а грибов - хоть косой коси.

Только мама была хмурой и неразговорчивой.

– А где мы будем жить, мама?
– спрашивала Тоня.

– Приедем, увидим.

– Мамочка, только ты найди квартиру в хорошем доме!

– Займем самый лучший дворец, - печально улыбнулась мама.

Василинка искренне верила всему, что ей говорили. Как же она была разочарована, когда мама подвела их к маленькой покосившейся хатке под потемневшей соломенной крышей. Стекла в подслеповатых окошках были заткнуты тряпьем. На пороге сидела бабушка в домотканой одежде и лаптях. Платок сбился на затылок, темные, с сединой волосы были гладко зачесаны.

– Приехали!
– заговорила она с доброй улыбкой.
– А я уже ждать перестала.

– Тоня, Василинка, Митя! Это бабушка Анета.

– Несите, несите котомки, - приглашала бабушка.

Василинка перешагнула через высокий порог и очутилась в темных сенях, где приятно пахло цветами. Из сеней в дом снова высокий порог. А там - точно в яме. Возле большого стола высокие лавки. В углу икона, на ней полотенце с вышитыми краями. У печи на лавке - корытце, деревянное ведро, глиняный горшок.

Василинка подбежала к окну. Чтобы в него глянуть, надо было стать на цыпочки и подтянуться. За окном видна небольшая часть узкой пыльной улицы, забор в две жерди и чуть поодаль хлев. Разочарованная грустным зрелищем, Василинка обернулась и увидела Тоню. У Тони в глазах стояли слезы. Сестра очень любила, чтобы повсюду было красиво и чисто, вязала кружевные салфетки, старательно ухаживала за фикусами и олеандром, каждую весну расцветавшим розовыми бутонами. А тут... закопченные стены и потолок, земляной пол, темнота.

– Не в каждое окошко светит солнышко, - проговорила бабушка Анета. И сказала маме: - Вот это тут положи, а то на гвоздь повесь. Устраивайся, молодица, не в гости приехала.

ЛЮДИ НЕ ОБИДЯТ

В тот же день люди знали, что городская молодица привезла с собой швейную машинку, и бабушка Анета говорит, что руки у нее золотые - сошьет, что твоей душе угодно. Вскоре стали приходить соседки.

– Здравствуйте, люди добрые!
– первой открыла двери пожилая полноватая женщина со светлыми волосами.

– Здравствуйте, здравствуйте, - приветливо ответила мама.

– Ну как вы тут, на новом месте?
– словно старая знакомая, спросила женщина.
– Сперва, может, чуток погрустите, но человек ко всему привыкает. Люди у нас добрые, не обидят вас.

С того и пошло. Мама не назначала платы за шитье, но люди несли кто что мог: кто картошки, кто краюху хлеба, кто кринку молока. Одному понадобилась рубашка, другой платье, а третьей штанишки для мальчика. Разостлав ткань на столе, мама размышляла, прикидывала, как лучше скроить.

– Ты, молодица, семь раз отмерь, а тогда отрежь, - добродушно советовала бабушка Анета.

Мама целыми днями без устали работала. Тоня варила еду, мыла белье, ходила по воду. А Василинке с Митькой нечем было заняться в доме - ни игрушек, ни книжек. Зато на улице для них было раздолье. Все для них было новое. Интересно наблюдать, как гонят стадо овец. Овцы топают маленькими копытцами, поднимая тучу пыли по улице, и никогда не минуют свой двор. Удивительно - животное, а понимает. Немного страшновато становилось, когда возвращались с поля коровы. Впереди шел большущий бык. Он высоко вскидывал голову и громко ревел. Набрав побольше воздуха, Митька пытался передразнить быка, а Василинка смеялась до слез.

Но больше всего Василинку занимали кони. К ним можно подойти и погладить по морде, расчесать гриву. Еще когда гостили у тети Агафьи, девочка мечтала покататься верхом на коне. И сейчас с завистью глядела Василинка на мальчишек, которые, гордо сидя на коне, держали в руках поводья.

Все, что Василинка услышала на улице, она пересказывала маме и Тоне:

– У тети Исачихи черви съели капусту.

– Как это - съели?
– спрашивала Тоня.

– Вот так - взяли и съели. А тетя Мариля из ульев мед доставала. Пчелы роем над головой кружили, не хотели отдавать мед. Но тетя Мариля их перехитрила, надела на голову сетку. В одной руке горящую лучину держала, а другой доставала соты. А потом, потом было самое главное!
– Василинка, сглотнув слюну, рассказывала, как Левониха несла в деревянном корытце переливавшиеся золотом на солнце соты с медом. У забора, где стояла она, Митя и другие дети, женщина остановилась, поставила корытце с медом на траву, стащила с головы сетку. Наломала капустных листьев и кончиком узкого длинного ножа отрезала каждому по кусочку сот, налитых тягучим медом. Всех детей угостила! До сих пор во рту сладко!

Мама спросила:

– А почему ж ты Тоне не принесла попробовать меду?

Василинка смутилась, не знала, что ответить. А сама словно еще раз увидела, как расплывался мед по капустному листу, а она его облизывала со всех сторон до тех пор, пока в сотах ничего не осталось.

И все же Тоня попробовала меду. Вечером Левониха сама принесла угощение - кусочек меду в сотах на тарелке...

Самая большая радость - ходить за ягодами. Лес начинался сразу же за огородами. Сперва навстречу выбегали березки с длинными расплетенными косами, голубовато-зелеными пятнами проступал осинник - тут свободно гулял ветер, сквозь кружевные ветви пробивались солнечные лучи. А пройдя еще немного - попадали под сень темных елей. Тут даже в самую жару сохранялась прохлада, а в колее узкой дороги не высыхала вода. Но самое удивительное ждало на большой, шагов, может, на сто или даже на двести в ширину, поляне. Там росла земляника. Издали ее не было видно, но когда нагнешься или присядешь на корточки - под листиками ярко-красные, сочные ягоды. Правда, красный только один бочок, но разве будешь ждать, пока поспеет вся ягода! Дети сначала идут гурьбой, а потом разбредаются в разные стороны, лишь время от времени слышно: