Посмеялись. Седой официант вручил карту Чугуевой, поклонился и отошел.

Снеди натаскали столько, что места не хватило: семужка, грибочки, шпроты, тостики, два экземпляра очищенной. Пришлось убирать цветы со стола. Гоша предложил выпить за Ваську – свою счастливую звезду. Он вспоминал о пьесе, о том, как Васька вдохновляла его, как в последний момент был придуман гениальный эпиграф: «Гвозди бы делать из этих людей». Слушатели терпеливо держали на весу рюмки. Гоша почувствовал, что пора кончать, крепко зажмурился и выпил. Несмотря на «два экземпляра» и на «семужку», пить молодой писатель еще не наловчился.

Впрочем, из всей пирующей четверки никто не умел бражничать. Поэтому друг от друга старались не отставать.

Прибыли котлеты де-валяй. С укором глядя на рюмку, Гоша произнес тост за Тату. Тата – принципиальный товарищ и верный друг, без ее совета Гоша никогда бы не догадался погрузиться в метро и так никогда бы и не ведал, что в московских подземельях таится Маргарита, в переводе с латинского – «жемчужина». Так бы и строчил никому не нужные терцины, гнался бы за журавлем славы, а синица была бы…

– Кошачья мудрость, – перебил Митя. – Котище потрошит синичку и декламирует: лучше синица в когтях, чем журавль в небе. Не уважаю я старые пословицы. Пока молодые, надо не синиц за хвосты ловить, а вперед пробиваться. А какие мы есть, выяснится лет через сорок-пятьдесят…

Тате нравилось, как Митя сердится. Она готова была слушать его до утра.

– Присесть допустите? – послышалось за ее спиной.

Возле столика стоял Осип, а за ним Мери в мадаполамовой блузке под лаковый ремешок.

Митя мрачно умолк, Чугуева потупилась. Словно молния пронзила Тату. Она поняла: этот неровно стриженный, мелкий спекулянт в парусиновых ботинках и есть тот третий, кто знает про Чугуеву все.

– Пойдем, – Мери дернула его за рукав. – Тут мы вроде не под кадриль.

– Что вы, что вы, товарищи! – захлопотал Гоша. – Митя, подвиньтесь!

– Прекрати, – сказал Митя.

– Не боись, – сказал Осип. – У нас деньги есть.

– Почему ты такой нетерпимый, Митя? – мягко попрекнула Тата.

– А потому, что нечего дерьмо ублажать.

– Перепил, комсорг? – оскалилась Мери.

– Да, да… Мы давно здесь. – Тата подсела к Мите и зашептала: – Успокойся сейчас же! Мы в общественном месте! Это хорошо, что они пришли. Нам все равно не выпить, а они выпьют.

– Выпьем! – обнадежил Осип. – Садись, Маруська. А что он обзывает, не пузырись. Имеет полное право – комсорг. И травма у него. Мартыном его вдарило. Позабыла?

Тата оцепенела.

Осип стал разливать водку.

– Я пить не стану, – сказала Чугуева.

– Не перечь, – усмехнулся Осип. – Гляди, на Машку променяю. Она не хуже тебя уважает это дело – кверху пятками… Верно, Маруська?

– Не Маруська, а Мери, – поправила Мери и сбросила его руку с плеча.

– Ты, друг, давай не распускайся, – предупредил Митя. – А то, гляди, стукну. Пломбы из зубов повыскакивают.

– Митя, Митя, – залопотала Тата. – Осип! Что же вы?! У Гоши выходит первая книжка, а вы… Прямо не знаю! Хоть бы поздравили.

Подняли рюмки. Митя провозгласил тост. Захмелевший с первой рюмки Гоша объявил, что следующий очерк он назовет «Два друга». Напишет про Митю и Осипа… Пришлось пить снова.

– А ты что? – остро глянул Осип на Чугуеву. – Брезговаешь? Ты, мол, ударница, а я серый волк? Пей!

– Не стану.

– Не приставай, – остановила приятеля Мери. – Не хочет, не надо.

– Не боись. Выпьет. Ты, Маруська, плохо ее понимаешь. Посопит маленько, а выпьет.

– Поехал!

– А что, нет? И ты выпьешь. А то гляди. Пошлю вас обеих куда подальше. С Надькой любовь затею.

– Сиди уж! С Надькой, с Надькой! Нужен Надьке такой шелудивый!

– А ты полегше давай! – ржавым голосом протянул Осип. – Бери, Васька, рюмку. Клюкнем на пару. Сделай мне компанию.

– Не стану. С Мери пришел, с Мери и клюкай.

Осип поглядел на нее внимательно, выпил один.

– Пойдем, Митя, – шепнула Тата.

– Подожди, – ответил он. – Не отрывайся от коллектива.

– С Надькой он пойдет! – смеялась Мери. – Шею сперва отскобли, кавалер! Напьется и лежит, ровно подкидыш. У меня плюшку вчерась спер. Вовсе стыда нету. И куда в него влазит!

– Действительно, верно. – Осип налил себе и выпил. – Чем больше жую, тем больше охота… – и поинтересовался между прочим: – А кто мартын кинул, не нашли?