Михаил Успенский
ПО СЛЕДАМ БРЕМЕНСКИХ МУЗЫКАНТОВ
"Наш вояж"
Нет, все-таки немцы - народ чудной и чудаковатый. Не зря писали классики, что немец обезьяну выдумал, а луну делают в Гамбурге. Должно быть, именно поэтому Бременский университет, точнее - отделение изучения культуры Восточной Европы - пригласил меня принять участие в Неделе русской литературы в Германии. На филфаке Красноярского государственного университета такая блажь сроду бы никому в голову не пришла - у советских собственная гордость. Это я оговариваю заранее, чтобы кто-нибудь не подумал, что я тратил на поездку казенные деньги. Все оплачивал фонд Рудольфа-Александера Шредера. Уж не знаю, кто он такой, но данке ему зер.
Поскольку немцы - народ основательный, готовиться они начали за полгода присылали факсы, уточняли, разъясняли и т.д. Да ведь и я выезжал за границу впервые, так что пришлось побегать.
Но все оказалось не так уж страшно и хлопотно. Без проблем взял в московском отделении "Люфтганзы" билеты туда и обратно, приехал в Шереметьево-2 и стал через плечо наблюдать, как люди заполняют таможенные декларации. Но московские таможенники (как, впрочем, и немецкие) сим документом интересоваться не стали. Народ там опытный, по глазам видят, кого шмонать, а на кого рукой махнуть.
На меня махнули, я уселся в самолет, пообедал, и только что приготовился путем вздремнуть, как очутился уже в Мюнхене. Там же, не выходя из аэровокзала, через полчаса сел в самолет до Бремена. И никаких наших "накопителей", никакой мороки. Все как в зарубежном кино.
В аэропорту Бремена меня встречал доктор Вольфганг Шлотт. Не врач, разумеется, а доктор. Это обозначает ученую степень. Он избрал простой и эффективный способ привлечь к себе внимание - держал в руках мою книжку. Потом, когда мы уже перешли на "ты", он сказал, что сроду бы на меня не подумал - типичный пузатый немец. Сам он тоже мало походил на арийца черный, лохматый и смуглый вроде нашего радиожурналиста Гунара Бамбаева, и тоже в очках. "У нас в Шварцвальде все такие", - объяснил Вольфганг.
Время было уже позднее, темнеет в Германии быстро, и он повез меня в отель "Маритим", где был, разумеется, забронирован номер.Там опять же меня очень быстро оформили (при этом я мог записаться в гостевой карте хоть Петром Великим, хоть Васисуалием Лоханкиным), доктор Шлотт довел меня до номера и велел отдыхать. Все-таки разница во времени шесть часов.
Номер был огромный. Кровать - гигантская, я себя чувствовал на ней, как принцесса на горошине. Или, вернее, как сама горошина: можно было кататься из угла в угол. На подушках лежали крошечные пакетики. Сперва я подумал на них нехорошо, а потом прочел надпись "шоколад" и немедленно съел. Вода в ванне была голубая - потом я узнал, что она поступает в город не из реки, а из горных ручьев Гарца.
Ну и проснулся по-ихнему ни свет ни заря. От нечего делать взял пульт и стал смотреть телевизор.
Всех каналов, конечно, не перебрал. Немецкое телевидение, по сравнению с нашим, довольно провинциально. На одном канале беспрестанно выступают депутаты Бундестага (сокровенная мечта наших думцев), на другом бесконечный "Сельский час" (как раз тогда в Европе началась какая-то свиная чума, про нее одну и толковали), на третьем пели народные песни и плясали народные же пляски. Довольно вяло веселились, любой наш фольклорный ансамбль перепел и переплясал бы их в пять минут. Шли, само собой, сериалы - в большинстве свои, немецкие. И рок-музыка была тоже немецкая. Имелась еще парочка кабельных каналов, но за них следовало платить отдельно. А в выпусках новостей про Россию не было ни слова, ни кадра.
И реклама-то у них другая. Во-первых, она не занимает столько времени, сколько у нас и не прерывает фильмов и передач. Во-вторых, она короткая, яркая и остроумная.
На мое счастье, немцы тоже встают ни свет ни заря, согласно своей пословице: "Рано ложиться и рано вставать - горя и бедности не будете знать".
Наскоро позавтракав в ресторане (завтрак входит в стоимость проживания), я пошел в город. Никаких экскурсий мне никто не устраивал, поскольку дни были рабочие, а люди там за свои места держатся крепко. К гостинице примыкал гигантский культурно-зрелищный комплекс - несколько залов для выставок, концертов и прочего. Шоу трансвеститов, негритянские блюзы, оркестр Джеймса Ласта.
Перешел вокзальную площадь, прошел через огромное здание вокзала - и очутился в старом городе.
Хотя "старый" в случае Бремена - понятие весьма условное. Во время войны авиация союзников превратила город в кучу щебня. Но, поскольку каждый дом был уже давным-давно сфотографирован и обмерен, дотошные бременцы восстановили его до мельчайших деталей. Только памятник Бременским музыкантам настоящий - он маленький, его просто сняли с пьедестала и спрятали в подвале.
В сущности, Бремен - это сильно разбогатевшая Рига. Видимо, все города Ганзейского торгового союза строились по одному типу: Домский собор, ратуша, Народный дом и какой-нибудь памятник на площади. В городах германской Ганзы это статуя Роланда - покровителя торгового союза. Вокруг статуи толпились школьники в больших количествах - то ли у них каникулы, то ли знакомство с городами Фатерланда входит в школьную программу. То и дело натыкаешься на памятник очередному кайзеру. Один из кайзеров сидит на коне вообще голышом.
День стоял какой-то петербургский, промозглый. А летом там, надо думать, совсем хорошо. Автомобилей много, но никакой бензиновой вони. Дышится легко (вообще "зеленые" в Германии крепко прижали фабрикантов и заводчиков в смысле окружающей среды).
Потихоньку-помаленьку я забрел в район, именуемый "Шнур" - очень узкие улочки и множество лавочек, ресторанчиков, пивнушек, закусочных. В таких переулочках у нас бы обязательно ошивались какие-нибудь подозрительные типы, норовя обидеть случайных прохожих. Здесь же - ничего подобного. Впрочем, на всякий случай повсюду стоят видеокамеры, а ни одного живого полицейского я в Бремене не видел. Может, в порту Бремерхафен, расположенном неподалеку, в устье реки Везер, им и хватает работы, а здесь тихо в любое время суток, как я потом убедился.