– Может они и пойдут, - угрюмо согласился Конан, - да мы этого уже не увидим. Мордерми не оставит нас в живых после того что произошло. Странно, что я еще здесь и разговариваю с тобой. Он мог подмешать в мое вино тот же яд, которым был отравлен Аввинти.

– Вероятно, Мордерми желает придать своим действиям хотя бы видимость законности, - предположил Сантиддио.
– Пока он сохраняет мне жизнь только по просьбе Сандокадзи, я уверен. Что же касается тебя, не исключено, что он хочет предложить тебе служить ему и дальше. А когда народ Кордавы забудет своих героев, нам предъявят все те же фальшивые обвинения и отправят кормить ворон на Танцевальный Помост.

Неожиданно ситуация показалась Конану забавной, и он рассмеялся.

– Мы проделали длинный и опасный путь, чтобы обнаружить, что движемся по кругу. Неужели нам снова суждено встретиться на Танцевальном Помосте?

– Думаю, рассчитывать на милость Мордерми у нас мало шансов, печально усмехнулся Сантиддио.

– А где сейчас Сандокадзи?

– Она с Мордерми, - вздохнул Сантиддио.
– И вряд ли предпочтет разделить нашу участь вместо того, чтобы одеть корону. Она любит этого выродка и не покинет его даже в такую минуту.

– Неправда, она не оставит своего брата гнить в вонючей камере, раздался чей-то голос.

Конан мгновенно вскочил на ноги, несмотря на слабость, которую все еще испытывал после отравления.

Сквозь решетчатое окно на них смотрело лицо Сандокадзи.

– Кадзи!
– воскликнул Сантиддио.
– А Мордерми знает, что ты здесь?

– Нет, этого никто не знает, - улыбнулась его сестра.
– Они с Каллидиосом опять погружены в составление каких-то планов. Я думаю, Каллидиос требует немедленного приказа о казни Конана, а Мордерми пока сопротивляется и не соглашается убить друга.

– Щепетильность твоего любовника в такого рода делах широко известна.
– Конан грязно выругался.
– Мы с ним еще разделим дружескую выпивку, только теперь будет моя очередь угощать.

– Не кляни Мордерми за то, что он тебе сделал, - умоляющим голосом откликнулась Сандокадзи.
– Боже, почему мы не послушались твоего совета, когда стигиец впервые появился в Преисподней?!

– Это еще одна моя ошибка, которую я исправлю, как только выберусь отсюда, - процедил Конан.
– Но ведь отравленное вино мне наливал Мордерми.

– Если бы это сделал Каллидиос, ты бы никогда не проснулся, - сердито ответила Сандокадзи.
– Какие вы оба идиоты! Мордерми был таким же смертельным врагом Риманендо, как и вы. Пока мы спорили, как поднять массы на революцию, он раздавал награбленное беднякам. Каллидиос изменил его характер. Я едва узнаю теперешнего Мордерми. Этот колдун наложил на него заклятье. Убейте Каллидиоса, и Мордерми освободиться от злых чар.

– Но что здесь делаешь ты, Кадзи?
– снова спросил Сантиддио. Мордерми послал тебя, чтобы заключить мир?

– Я пришла сюда, чтобы освободить вас, - ответила Сандокадзи, странно хихикая. Конан и Сантиддио удивленно переглянулись. В руках у девушки была связка ключей.

– Я следила за Каллидиосом, - затараторила она, глотая слова.
– Я украла у него трубку и накапала туда жидкость, как это делает колдун. Затем я притаилась возле комнаты стражников и пустила туда дым. Они и так клевали носом над чашами с вином, а теперь и подавно храпят. Я забрала у них ключи от камер, вот и все.

– Черт возьми! Так открывай, пока стражники не проснулись! встрепенулся Конан.

– Я выпущу вас, - скромно произнесла Сандокадзи, - но сперва вы пообещаете мне, что не причините никакого вреда Мордерми. Я знаю, что он предал вашу дружбу, но виной тому не он, а Каллидиос, отравивший его душу. Убейте стигийца и утолите свою жажду мести, но дайте слово, что не тронете Мордерми.

Конан решил, что испарения желтого лотоса помрачили рассудок девушки. Но спорить было некогда. Охранники могли очнуться в любую минуту.

– Я обещаю не убивать Мордерми, - с усилием произнес Конан. Слова застревали у него в горле. Киммериец никогда не нарушал данного слова, независимо от того, какие обстоятельства этому предшествовали.

– Я тоже обещаю, - сказал Сантиддио.
– Давай, Кадзи, открывай быстрее.

Мучительно долго девушка выбирала нужный ключ, возилась с замком. Наконец дверь открылась. Конан выскочил из камеры, как большая кошка, которую долго держали в клетке. Пока Сантиддио обнимал сестру, он внимательно оглядел коридор.

Из комнаты охранников доносился могучий храп. Их оплошность, несомненно, будет стоить им жизни, но Конан не испытывал к ним чувства жалости. Беглецы укутались в воинские плащи, висевшие у двери, и украдкой поднялись по ступеням...