С севера, из-за гор, где догнивали остатки некогда могучей империи Серрантониев, тоже потянулись в Шапели люди, умеющие держать в руках щит, копье и меч. Да и в седле эти искатели приключений сидели неплохо.

Даже в Шапели Кейн нашел тех, из кого можно было выковать Меч Сатаки. Некоторые сатакийцы благодаря природному таланту или минимальной подготовке могли сносно ездить верхом и управляться с оружием достаточно умело для того, чтоб угрожать противнику, а не своему боевому товарищу, оказавшемуся по случайности слишком близко. Отобрав таких самородков, Кейн вооружил их и стал учить.

Всеобщая амнистия, которую Ортед объявил под нажимом Кейна, вытащила из потайных нор полумертвых от голода уцелевших солдат и офицеров городской стражи.

— Они же сражались против Сатаки, отвергли Черного Бога! — почти визжал Пророк.

— Они раскаялись, разве не видишь? Будь великодушен, — успокаивал его Кейн. — Мне в армии нужны люди, имеющие знания и опыт.

Костяк из опытных офицеров и бойцов — вот на что рассчитывал Кейн, в этом был ключ к победе. Опираясь на этих людей, он собирался создать армию, настоящую армию, и в весьма скором будущем.

При наличии золота и власти результат зависел только от одного обстоятельства: требовалось время.

А пока что кузницы Шапели круглосуточно коптили небо, а кузнецы ковали и ковали требуемое Кейном оружие. Проведя ревизию всех собранных по стране лошадей, Кейн потратил огромные деньги на покупку недостающего количества достойных скакунов за границей.

И все же за такое короткое время создать армию было невероятно трудным делом. Вряд ли Кейну удалось бы осуществить свою мечту, если б не тысячи и тысячи ответивших на его призыв наемников.

Назвать их настоящими рыцарями было, конечно, нельзя. Разумеется, некоторые из них клялись в древности своего рода, но по большей части такие заявления не имели под собой никакой почвы. В те варварские времена, когда империи и царства рушились, едва успев воздвигнуться, очень немногие династии могли похвастаться несколькими поколениями благородных предков. В век, когда в мире царила почти полная анархия, о благородстве вспоминали нечасто. Сила, хитрость, пронырливость и осторожность — эти личные качества человека ценились куда выше, чем древность его рода.

И все же оружие, доспехи и конь такого воина представляли собой целое состояние и требовали постоянной заботы, а следовательно и денег. Многие годы уходили на то, чтобы овладеть воинским искусством. И затраты стоили того, ведь во времена бесчисленных войн каждый умелый солдат мог неплохо заработать, продавая свой меч тому или иному властителю или же действуя в одиночку, попросту говоря — на большой дороге.

Назовем же их вольными воинами или, более прозаично, наемниками. Люди этой касты были готовы продать свои умения любому, кто хорошо заплатит, и не задумывались над тем, служат они добру или злу. Их ряды мог пополнить всякий, кто обладал подобающим оружием и снаряжением. Продолжительность жизни и успех карьеры каждого такого воина зависели лишь от его личной силы, ума, храбрости и, разумеется, во многом — от удачи.

Вот этих людей и созвал Кейн, объявив набор в армию Сатаки. Большинство из них пришли со своим оружием и конем. Некоторые — лишь со своими шрамами. Каждый из них был солдатом, воином, а вместе они составляли армию, которой следовало только отработать строевые приемы, — и она была готова к бою.

Что касается сатакийцев, тут дело обстояло иначе. Самых способных Кейн закрепил за опытными офицерами, рассчитывая, что за несколько месяцев тем удастся превратить новобранцев в приличных кавалеристов. Из остальных он набрал несколько полков копьеносцев и обычной пехоты — тем и ограничился. К удивлению Кейна, общее количество последователей Пророка по-прежнему достигало нескольких сот тысяч. Видимо, леса Шапели скрывали в своих дебрях не один миллион жителей. Самая фанатичная часть сатакийцев погибла в битве с кавалерией Сандотнери. Оставшиеся в живых были потрясены случившимся, а потому стали опасны, как может быть опасна загнанная в угол крыса. Впрочем, Ортед Ак-Седди никак не хотел взять в толк, чего от них добивается Кейн.

— Если они могут держать в руках меч или саблю — значит, они уже могут сражаться.

— Меч или саблю они и впрямь могут удержать уже сейчас, только клинок застрянет у них в голове или в заднице. Это уж как повезет, — огрызнулся Кейн.

Месяц за месяцем Кейн проводил тренировки на площадке, безжалостно отбраковывая худших, перестраивая и перестраивая оставшихся. Мало-помалу муштра стала давать результаты. Под руководством опытных офицеров и брошенной для закваски горстки наемников новоиспеченные полки сатакийцев начали походить на боевые подразделения.

Кейн в глубине души был доволен тем, как выковывается, обретает форму Меч Сатаки. Но в то же время он, старый вояка, понимал: никакие учения и наряды не сравнятся с испытанием настоящим боем. И только такое испытание заслуживает права называться экзаменом для вновь созданной армии.

Разумеется, не могло остаться незамеченным то, что значительную часть офицеров Кейна составляли те, кто служил с ним в армии Сандотнери. Когда Ортед обратил на это свое внимание, Кейн абсолютно искренне объяснил ему, что предпочитает работать с надежными, уже неоднократно проверенными в деле офицерами.