Три из них пронеслись мимо, словно три сверкающих под луной черных ангела, и исчезли из его поля зрения - зловещие и прекрасные видения.

Клер подумал, что сейчас ему надо пробраться в кабину и что, сидя здесь, он губит себя - уничтожает свои прежние высокие воинские достижения и посмертную славную память и позорит себя в глазах пассажиров.

Это его конец - полный конец!

Но это не имело значения для Клера. Такие мысли жили а его уме, но, как огненные приведения из легенд, которые сами служили пищей для своего пламени, они существовали в его сознании автономно и не имели никакой связи с физическими действиями летчика. Движущая цель в его сознании была лишь одна - неизменная и всепоглощающая.

Он наклонился через проход к ученому и, почти крича, спросил:

– Что такое эта теория времени?

Клер собирался с силами, готовясь к словесному взрыву, к фонтану обжигающих мозг ругательств, к обвинению, что он, офицер, забыл свой долг, которое будет до самого конца сидеть в его памяти, как заноза. Он очень ярко представил себе, как только что заданный им вопрос выглядел бы перед судом военного трибунала, и пришел в ужас.

Это не имело значения. Все несомненные истины, все побуждения, которые до сих пор управляли его умом, теперь казались Клеру далекими и призрачными. Оставалось одно:

– Профессор Капплер, что такое теория времени, о которой вы говорили?

– Молодой человек, вы поразили меня. Ваше мужество, ваше спокойствие... Спасибо вам, сэр, за то, что вы даете так мало воли воображению: ваш пример не позволил мне стать трусливым дураком. Но сейчас я владею собой - и вы правы, почему бы нам не поговорить о науке или лженауке.

Сначала Клер озадачено смотрел на ученого, ничего не понимая, потом на мгновение почувствовал острое и мрачное изумление перед неожиданной реакцией собеседника. Конечно, это одна из форм истерики. И ещё самомнение - Каплер совершенно не сомневается, что командир корабля в критический момент будет тратить свое время на разговор с пассажиром. Но...

Но для достижения его цели все складывалось так, словно сам господь бог протянул свою чудодейственную руку и облегчил Клеру задачу. И Клер, стараясь не терять самообладания, сказал:

– Профессор, теория времени - изложите мне её как можно короче.

– В ней, конечно, много нелепостей - буркнул тот, - но это восхитительная тема для беседы в таких обстоятельствах, как наши. Вероятные миры! Представьте себе, что...

Голос Каплера затих. Клер лишь услышал, как профессор пробормотал что-то о чепухе. Летчик так задрожал, что едва удержался в кресле.

– Вероятные миры? Что вы имеете в виду?

– Именно то, что я сказал. Представьте себе, что древние "народы мира" захватили Египет, что Ксеркс победил греческие государства, что мавры опустошили Европу. Представьте, что немцы выиграли эту войну, что...

– Но как это укладывается в теорию?

– В свете луны стало видно худое лицо профессора. Он нахмурился, недовольный Клером.

– Не будьте таким нетерпеливым: нам некуда торопиться. Атака не кончилась, и мы вполне можем поговорить еще. Я снова хочу поблагодарить вас за то, что вы дали мне возможность принять эту участь с бесстрашием, которого я не ожидал от себя. Это чудесное, великолепное чувство. Это...

Клеру пришла в голову мысль сказать этому многоречивому "деятелю науки" правду. Он открыл рот, чтобы сделать это, и увидел в иллюминаторе несущуюся на них с севера черную тень.

– Ложитесь!
– крикнул летчик, упал на пол и распластался в проходе. А самолет уже трещал и содрогался от пуль, пробивавших его по всей длине.

На Клера свалилось чье-то тяжелое тело. По крайней мере, оно показалось ему невыносимо тяжелым в момент падения. Но когда он поднимал профессора и усаживал его на прежнее место, этот худой человек оказался на удивление легким. Капплер скрючился в кресле, слегка покашливая и что-то бормоча себе под нос.

Похолодев от уверенности в том, что произошло, Клер встряхнул поникшее тело ученого.

– Профессор...

Капплер устало поднял голову, и в его маленьких водянистых глазах зажегся яркий свет - отражение лунных лучей.

– Я никогда не был так горд, - неразборчиво произнес он.
– Никогда не думал, что смогу так держаться перед лицом смерти. Как мы можем проиграть эту войну, если даже я...

– Объясните теорию времени!
– раздраженно крикнул Клер.

– Ах, это! Старая история с вероятностями. Вы самый смелый человек, какого я когда-либо встречал, майор, если продолжаете такой разговор, и я сам держусь не так уж плохо. Скажите им это, а? Скажите им, что мы говорили о...о теориях времени, о мирах и людях, которые могли бы существовать, если бы... что-то не произошло. конечно, для теоретика эти миры существуют, то есть существует какая-то их проекция в реальный мир, что-то вроде их духа, который сохраняется.

– Профессор - этот незнакомец, он говорил, что явился из будущего, которое могло бы существовать, если бы мы победили в этой войне...

После этих слов Клера водянистые глаза ученого на мгновение стали ярче, и Капплер пробормотал:

– Так вот куда вы клонили! Это невозможно, и я скажу вам, почему: если бы он был из мира, который только вероятен, то не смог бы материализоваться здесь.

– Но он не материализовался, так он сказал. Именно поэтому он мог выскользнуть из наших наручников. Он был лишь отражением - это его собственные слова - из временного проектора, работающего на лунном свете, и он сказал, что мы должны поверить умом в его реальность, чтобы он мог существовать здесь даже в такой степени. Профессор...