Благодаря прекрасному знанию местности Марен легко ориентировался по теням. Он прошел около шестидесяти ярдов, значит, на ближайшем перекрестке станет виден дом Великого Судьи. Все будет заперто на висячие замки: это свое постановление диктатор соблюдал. Посетители Дворца обожали мелкие подробности такого рода, а популярность вождя часто держится на соблюдении какого-нибудь ничтожного правила. Выбор, стоявший перед Мареном, был очень прост: пробраться в дом диктатора обходными путями или...

Спокойный и уверенный в себе, он подошел прямо к главной двери, и та бесшумно открылась. Марен переступил порог. Справа от него из прихожей шел слабый свет. Ни малейшего шума.

Марена охватил безумный восторг. Это было ликование, вспышка неистовой радости, опьянение, слишком сильное и бурное, и потому опасное: счастье игрока, который поставил на кон свою жизнь и выиграл. Марену и раньше приходилось делать подобные ставки, но сегодня он впервые бросил на карту все: жизнь, имя, положение, власть. Однако его чувство было двойственным, потому что уже начинался второй тур этой партии, и ставка осталась прежней.

Марен на цыпочках прошел через зал, следя за тем, чтобы не задевать мебель, добрался до противоположной входу двери и оказался в абсолютно темном колодце-коридоре, куда выходили справа комната Делинди, слева комната Великого Судьи. Марен прислушался - тишину ничто не нарушало. Он с облегчением сделал вывод, что комнаты закрыты. Двигаясь вдоль стены и ощупывая её, Марен нашел кнопку вызова лифта. В одноэтажном бунгало такое устройство могло находиться лишь по двум причинам: либо оно спускалось в подвальный этаж, либо (что вероятнее) подъезжало ко входу 808-В. Лифт для быстрой эвакуации Великого Судьи в Укрытия в случае необходимости - что может быть естественнее?

Приглушенный свистящий звук, потом скольжение, смягченный толчок при остановке - и прихожую залил поток света. Створки двери разошлись в стороны, и Марен, вздрогнув, вошел в кабину, где снова почувствовал дрожь на этот раз от облегчения.

Панель управления была кодовой. На ней было десять кнопок с цифрами от 0 до 9 и одиннадцатая для пуска лифта. Как у каждого калькулятора или вычислительной машины, эта клавиатура позволяла набрать любое число. Марен набрал 100 и нажал на кнопку пуска. Двери закрылись, двигатель тихо загудел - его звук был похож на стон, - и кабина быстро поехала вниз. Десять кнопок панели зажглись одна за другой. Когда дошло до 10, 0 засветился белым светом, а 1 красным. На цифре 11 кнопка 1 стала наполовину красной, наполовину белой, а на цифре 100, когда лифт остановился, единица сделалась синей, а 0 красно-белым.

Дверь открылась. Перед Мареном был узкий коридор с сероватыми стенами, такой же, как все коридоры Укрытий. Марен пошел по нему, сжимая в руке энергетический пистолет, и примерно полчаса осматривал этот этаж если быстрое заглядывание внутрь бетонных комнат (которые были пусты) и окидывание взглядом темных переходов можно считать осмотром.

Потом генерал обшарил этаж, который находился ниже, поднялся на два этажа вверх, снова спустился на четыре этажа и так далее. С каждым шагом он все сильнее чувствовал себя одураченным и не заметил, как у него за спиной в стене вдруг открылось окно. Оттуда высунулась трубка из гибкого металла, нацелилась на Марена и выстрелила... чем-то. После этого по приказу невидимой машины он свернул со своего пути.

Потом он лежал без сознания, привязанный к медицинской тележке. Вокруг не было слышно ничего, кроме шелестящего шума механизмов, похожего на неразборчивый полушепот, тихого жужжания, напоминающего приглушенный смех, и диалога думающих машин. Не было сказано ни одного слова, но колебания мозга Марена были записаны и внесены в регистрационные списки, кроме того, были проанализированы его рефлексы. Под конец в мозг генерала, непосредственно в нейронные структуры, машины вживили три блока управления. После этого Марен был освобожден и продолжил свои поиски, даже не подозревая, что они были прерваны.

Незадолго до пяти часов утра Марен поднялся на поверхность, убежденный в том, что в такой ситуации один человек может самое большее начать правильный обыск. Он снова почувствовал, что находится на пороге открытия, хотя теперь это чувство как-то странно ослабло. Генерал поторопился покинуть сад и успокоился лишь тогда, когда увидел, что от него до павильона Великого Судьи уже сто ярдов: теперь его в любом случае не могли застигнуть врасплох.

Марен вернулся в свою постель в бледном предутреннем свете, полный ярости от того, что ночь растрачена зря, и мысль об этой потере не дала ему уснуть. Он не нашел того, что искал и, значит, рисковал зря.

Да! Эта ночь действительно была испорчена - полный проигрыш.

Завтрак с Великим Судьей прошел без осложнений. Хозяин и гость не сказали друг другу ни слова о георгийских делах. Вскоре после этого Марен покинул Дворец.

Снимая с лица Уэйда Траска маску Марена, он перебрал в памяти события прошедшего вечера. Нужно запомнить две вещи: Великий Судья выслушал его защитительную речь, и Делинди пришла к нему. Для Марена, который не мог себе позволить оставить что-либо на волю случая, каждый из этих фактов мог сам по себе быть причиной его приглашения во Дворец. Легко было представить себе, что подлинным организатором разговора о Траске был не Слейтер, а сам Великий Судья. Что до прихода Делинди, его можно было объяснить тремя причинами: во-первых, нет ничего невероятного в том, что диктатор хладнокровно использовал свою любовницу для слежки за её бывшим любовником, считая, что женщина будет верна скорее хозяину мира, чем одному из его подчиненных. С другой стороны, Делинди, возможно, была георгийской шпионкой и воспользовалась своими женскими чарами, чтобы обольстить диктатора после того, как покорила Главу Группы. И, наконец, третья гипотеза: она влюблена в Дэвида Марена.