– Чем ты зарабатываешь на жизнь? Спишь с мертвыми мужчинами?

Она, похоже, на мгновение сжалась, но не ответила.

У Марена не было ни малейшего желания играть роль моралиста и осуждать её, однако он продолжал тем же тоном:

– И какие у тебя расценки?

– От ста до пятисот долларов за неделю, - ответила она так же колко.

Марен вдруг осознал, что он не только старается стереть из памяти этой девушки эпизод с часами: он поймал себя на том, что всерьез думает, не принять ли её услуги. И мгновенно его мысль перенеслась к Делинди Даррелл, самой прекрасной женщине из всех, которые родили ему детей. Он и Делинди прожили вместе около трех лет, но полгода назад Великий Судья взял её в любовницы. И за эти шесть месяцев Марен не взглянул ни на одну женщину.

– Ты можешь жить здесь, если хочешь, малышка, - снова заговорил он, на этот раз с неожиданной для себя лаской в голосе, - но я буду совершенно искренним и признаюсь, что мое сознание не будет достаточно свободным от посторонних мыслей.

Он улыбнулся и добавил с оттенком сарказма в голосе:

– Я буду считать тебя пятисотдолларовой девушкой.

Она рассмеялась, бросилась к нему, горячо обняла и убежала в сторону спальни.

Марен взял стул и сел на него лицом к двери. В первый раз за этот день он сказал себе, что, вероятно, уже мог бы действовать. Все заставляло думать, что Траск уже давно воспользовался своим сходством с Мареном, чтобы договориться о встрече с Великим Судьей. Все позволяло считать, что сознание диктатора уже похищено из его тела. "Я должен был что-нибудь сделать", - подумал Марен, побледнев от горя и волнения.

Потом захлестнувшая его волна отчаяния откатилась: совершенно очевидно, что он не смог бы сделать ничего. Иначе он бы уже действовал. Уже одно то, что он начинал оправляться от шока, должно быть поставлено ему в заслугу, потому что никогда ни один человек не испытывал душевного потрясения такой силы. В конце концов он решил: "Завтра (было около двенадцати часов ночи) я перейду к действиям".

Если только уже не слишком поздно!

С трудом передвигая ноги под грузом накопленной за день усталости, Марен направился в спальню. Едва перешагнув её порог он замер на месте: он совершенно забыл о женщине! Она лежала на постели, и её белое плечо сияло ярким пятном на фоне простыней. Небрежным движением она повернула голову к Марену, взглянула на него в упор и бросила:

– На случай, если вас заинтересует, как меня зовут, - мое имя Рива Аллен.

Марен сел рядом с ней. Ее близость переключила его мысли на другое: он был убежден, что группизм устранил проституцию, но вот теперь перед ним была проститутка - впрочем, очень привлекательная. Мало того - её прислала ему Группа. Эта неожиданно открывшаяся Марену сторона жизни подданных Великого Судьи не вписывалась в его представления об этой жизни и вызывала жгучее любопытство.

– Расскажи мне о себе, о своей юности.

Обходной способ спросить, как она стала... тем, чем стала. Она ничего не имела против этой просьбы и легко рассказала Марену историю своей жизни.

– Я родилась среди тех, кому было поручено обслуживание Мозга. Как раз поэтому ваши часы меня так заинтересовали: я уже давно не видела таких.

– Мозг!

Несомненно, Рива не заметила необычного тона этого восклицания, потому что спокойно продолжила:

– По этой причине я никогда не могла зарегистрироваться: власти отказываются регистрировать всех, кто контактировал с Мозгом до его исчезновения.

Тут Рива оборвала свой рассказ и сменила тему.

– Где вы нашли эти часы?

Марен вряд ли расслышал её.

– Ты не зарегистрирована?
– спросил он. Но этот вопрос лишь маскировал его подлинную реакцию на слова Ривы.

"Значит, Контроль до сих пор так же сильно интересуется Мозгом, как и раньше!" Это была очень важная новость, открывавшая перед ним перспективы, о которых он и не подозревал. Но прежде всего нельзя было, чтобы девушка заметила его волнение. И он продолжал:

– Как же ты живешь? Где ты берешь еду?

– У меня есть временная продовольственная карточка. Через каждые шесть месяцев её возобновляют.

– А где ты живешь?

– Здесь.

Марен стал нетерпеливо настаивать:

– Эту неделю - да. Но у тебя ведь должен быть постоян...

Он оборвал фразу на полуслове и уже ласково продолжил:

– Где же ты держишь свои вещи?

– В камере хранения на вокзале. Это мне стоит двадцать пять центов в день. А наверху в вокзальном здании есть ванная комната, там я переодеваюсь.

У Марена были свои проблемы, и большие. Но, представив себе жизнь этой отверженной девушки, он посочувствовал ей. Несмотря на всю тяжесть существования, которое выпало ей на долю, Рива излучала бодрость и хорошее настроение и была переполнена энергией. Марен начал задавать ей подряд все возникавшие у него вопросы. Кем она работала за свою жизнь? Где спала, когда у неё не было под рукой кого-нибудь вроде Уэйда Траска, кто приютил бы ее? А как она решает проблему получения почты? Пыталась ли она когда-нибудь поселиться в квартале прапспов? Почему она не живет в сельской местности?