Тоня честно работала проводницей на скором поезде Ньянск - Москва (и наоборот).

– Отчего же Ньянск?
– спросил однажды, уже догадываясь, Козицын.

Ну, что ему дались эти вопросы?

– Откуль я знаю? Ньянск, и все.

– Так мы ж в Елховке!..

Тоня пожала плечами.

– Ну, хорошо. А за железной-то дорогой - что?

– Ну, это я хорошо знаю: Железнодорожная улица. Отчего и дорогу зовут железной. На улице люди живут, они на моем поезде туда-сюда ездят.

– А за нею - что? За Железнодорожной-то?..

– За нею жизни нет. Край, - говорила Тоня.

– Ну, хорошо, а Москва тогда - что такое? Что она собой представляет?

Тоня усмехнулась:

– Москва - это громадный такой вокзал со множеством народу. А еще ее называют центром нашей популяции.

Скучно стало вдруг. Заскучал Козицын не оттого что не знал слова "популяция", хотя имевшееся у него лично начало этого слова всегда свербело, чесалось и искало приключений. Понял он, что женился на безграмотной женщине, и что счастья с нею тоже не видать.

Как и в прошлый раз, взял он отгул, провизии на три дня... и перешел шоссе.

Он стал двигаться на Восток, и встретил город Красные Холмы, и распрощался с ним по той же причине, что у Красных Холмов были своя история и, главное, своя география. Потом Козицын встречал и другие населенные пункты, населенные другими людьми...

Он все время двигался на Восток.

Почему не на Запад? Потому что на Востоке солнце восходит, а на Западе - заходит.

И чем дальше он шел, тем больше находил попутчиков и попутчиц. Открылось даже, что есть путешествующие и оттуда, и оттоль, и поэтотоль, и пототоль, а также - сюда, туда, этотуда, а уж про пототуда и говорить нечего.

Кипит жизнь, только редко кто замечает.