"Думай!"

Ему кажется, что даже под угрозой пытки он не способен выдавить из себя хоть какую-нибудь мыслишку.

"Думай!"

Махнув рукой, он встает с дивана и направляется в библиотеку.

На полках царит хаос. Книги по ядерной физике, биологии, математике валяются вперемежку с руководствами по хиромантии, описаниями телепатических опытов, пергаментными свитками на неизвестных Ронгу языках. На столе — большой фолиант в потертом переплете из свиной кожи: "ЧЕРНАЯ И БЕЛАЯ МАГИЯ".

"А, все равно, чем бессмысленнее, тем лучше!"

Сунув книгу под мышку, Ронг плетется в свой кабинет.

Лежа на диване, он лениво листает пожелтевшие страницы с кабалистическими знаками.

Занятно. Некоторые фигуры чем-то напоминают логические структурные обозначения.

"Кто знает, может быть, вся эта абракадабра попросту является зашифровкой каких-то логических понятий", — мелькает у него мысль.

В сооружении над диваном раздается громкое чавканье.

Вспыхивает и гаснет зеленый сигнал. Похоже, что машине понравилась эта мысль.

"Сожрала?! Ну, думай, Ронг, дальше. О чем думать? Все равно, только думай!"

Ронг швыряет в угол книгу, наливает из бутылки, стоящей на столике, стакан темной ароматной жидкости и залпом опорожняет его.

"Думай!"

— Интересуетесь, как наша коровка пережевывает жвачку?

Ронг обернулся. Рядом с ним стоял обрюзгший человек в помятом костюме, с лицом, покрытым жесткой седой щетиной. Резкий запах винного перегара вырывался изо рта вместе с сиплым астматическим дыханием.

— Да, действительно похоже.

— Только подумать, — собеседник Ронга стукнул кулаком по прозрачной перегородке, — только подумать, что я отдал пятнадцать лет жизни на создание этой скотины!

— Вы ее конструировали? — спросил Ронг.

— Ну, не я один, но все же многое из того, что вы здесь видите, — дело рук Яна Дорика.

Ронгу было знакомо это имя. Блестящий кибернетик, некогда один из самых популярных людей в Дономаге. Его работы всегда были окутаны дымкой таинственности. Генерал Дорик возглавлял во время войны "Мозговой трест", объединяющий ученых самых разнообразных специальностей. Однако вот уже пять лет о нем ничего не было слышно.

Ронг с любопытством на него посмотрел.

— Значит, это вы составитель программы? — спросил он.

— Программы! — лицо Дорика покрылось красными пятнами. — Черта с два! Я тут такой же кролик, как и вы. Никто из работающих здесь не имеет ни малейшего представления о Проблеме. Они слишком осторожны для этого.

— Кто они?

— Те, кто нас нанимает.

— Латиани?

— Латиани — это пешка, подставное лицо. Даже он, вероятно, не знает истинных хозяев.

— Почему же все это держится в таком секрете?

Дорик пожал плечами.

— Очевидно, это вытекает из характера Проблемы.

— А вы что тут делаете? — спросил Ронг.

— С сегодняшнего дня — ничего. Меня уволили… Слишком бедная, видишь ли, у меня фантазия.

Дорик снова ударил кулаком по перегородке.

— Видите? Вот он, паразит, питающийся соками нашего мозга. Бесстрастная самодовольная скотина! Еще бы! Что значат такие муравьи, как мы, по сравнению с этой пакостью, спрятанной за прозрачную броню?! Ведь она к тому же бессмертна!

— Ну, знаете ли, — сказал Ронг, — каждая машина тоже:

— Смотрите! — Дорик ткнул пальцем. — Вы видите этих черепашек?

Ронг взглянул по направлению протянутой руки. Среди путаницы ламп, конденсаторов и сопротивлений двигались два небольших аппарата, похожих на черепашек.

— Вижу.

— Все схемы машины дублированы. Если в одной из них вышел из строя какой-нибудь элемент, автоматически включается запасная схема. После этого та черепашка, которая находится ближе к месту аварии, снимает дефектную деталь и заменяет ее новой, хранящейся в запасных кладовых, разбросанных по всей машине. Не правда ли, здорово?

— Занятно.

— Это мое изобретение, — самодовольно сказал Дорик. — Абсолютная надежность всей системы. Ну, прощайте! Вам ведь нельзя со мной разговаривать, узнает Латиани, не оберетесь неприятностей. Только знаете что, — он понизил голос до шепота, — мой вам совет, сматывайте поскорее удочки. Это плохо кончится, поверьте моему опыту.

Дорик вытащил из кармана клетчатый платок, громко высморкался и, махнув на прощанье рукой, зашагал к выходу.