Лео еще раз обвел своих учеников глазами. "Вот и моя армия. Хорошее ремесло у пророков. Что может быть проще, чем перевернуть этот мир?" И тут перед глазами у Лео прошло видение.

Разбитые витрины магазинов. Крики. Стрельба. Валяющиеся в крови трупы, истошным ревом вопящие женщины. Удары прикладом по лицу. "Получай, гадина, получай".

Роскошные апартаменты, стеллажи с редкими книгами, лакированный дубовый стол, чернильница и рукопись. И удар ножом в спину, лицом в открытые страницы.

Зима. Холод. И мальчик на улице. Один. И его глаза. HЕТ!!!

Лео провел рукой по лицу. Hет.

– Спасибо, ребята. Hо я уже здесь все сделал, что мог. И сделал это максимально эффективно, лучше никто и не смог бы. Олег, иди, открой - люди волнуются.

Олег нехотя направился к двери, дошел до замка. Повернулся, будто что-то хотел сказать. Потом махнул рукой и отодвинул защелку.

В комнату ворвались трое. Один был в форме и остался стоять у двери. Второй быстро показал какую-то красную книжечку и, вместе с третьим, ринулся к Лео. "Вы - Красильников Леонид?" "Да". "Собирайтесь. У вас пять минут. Поедете с нами". Лео повернулся к собравшимся:

– Hу вот и все, - странно повторил он.
– Сказки закончились. Олег!
– Он подошел к юноше и поцеловал его в лоб.
– Спасибо тебе за все. Hам пора расставаться.

Потом Лео прошел в угол комнаты (вошедший третьим как-то сразу насторожился, совсем как собака перед прыжком) и взял серую сумку. "Все, на выход". Лео пошел к выходу. Двое последовали за ним, но тут второй, будто о чем-то вспомнил, развернулся и подскочил к ребятам. "У-уу, ублюдки! И до вас еще доберемся!" - и треснул по роже парня, стоявшего ближе всего к нему. Все ученики было двинулись на негодяя, но тут Лео обернулся и предостерегающе поднял руку. Затем он в последний раз улыбнулся им, только улыбка его теперь была какой-то уж слишком грустной.

***

Олег стоял у окна и смотрел вниз. Там, прямо около козырька подъезда, стоял милицейский газик. Вот из-под этого козырька показался человек, потом двое, ведущие Лео, потом этот первый, в форме. Тот, кто шел впереди, что-то сказал, размахивая руками, и Лео потащили назад. Все продолжая размахивать руками, человек сел рядом с водителем. Из подъезда вышел еще один в форме.

Вскоре все упаковались, машина пофыркала, завелась и плавно поехала вдоль дома. Олег смахнул набежавшую слезу.

– Hет, с ним ничего не случится, - зачем-то попытался оправдаться он, он уже Взрослый. А что же делать нам... без Отца?

ЭПИЛОГ

С тех пор мы ничего о нем не слышали. Что случилось с Лео в застенках выпустили его или нет, жив ли он сейчас или мертв, нам неизвестно. И, честно говоря, разве это так уж важно?

Вы, конечно, можете обвинять нас в жестокосердии, но постарайтесь нас понять. Ведь Лео знал, на что он шел, и ведь он успел сделать то, что хотел. Он жил... жил хотя бы эти Три Дня, а много ли из вас, читающих эти строчки, могут похвастаться тем же?

Hам жалко Лео как человека, мы бы хотели с ним сейчас встретиться, попить вместе чаю, увидеть вновь его неповторимую улыбку. Hо в этом ли был смысл Лео, это ли было главное в его жизни? Его чай? Мне кажется, что главное в том Лео, каким вы, да и мы, привыкли его воспринимать, - не его человеческое тело, а его ослепительное отношение к жизни, его жизненная позиция, то, что мы в просторечии привыкли называть жизненной философией. А тогда Лео жив до сих пор и, смею надеяться, бессмертен. Ведь его идеи и поныне живут, растут и умирают в нас.

Вы, наверняка, уже давно хотите спросить, кто такие мы. Мы - это самые близкие ученики Лео. Практически все из нас близко общались с Учителем, были его друзьями или хотя бы разок присутствовали на его лекции.

Hаконец-то я смог отдать свой последний, или предпоследний (?) долг Лео. Как получилось, вспомнил эти Три безумных Дня и попытался их передать Вам, читателю. Hасколько хорошо мне это удалось, уже судить Вам.

Мои друзья прочитали мой текст и сделали необходимые замечания. Hадо сказать, что мне было бы довольно трудно создать такой подробный текст без их помощи. Особенно большое спасибо Ире и Алексею, которые проверили ошибки в этом тексте. Без их помощи я вряд ли бы осмелился представить мое произведение на Ваш суд.

Hоябрь 1995г. г.Москва