Андрей и Боря - я их иначе и не называл.

Андрей и Боря - Матюшина Борисом Михайловичем. Так он не против, ему даже нравится.

Роман-Газета - Рома Сидоров.

Минус - Руслан Филиппов.

У каждого человека свое имя. Как хорошо!

Был последний урок, и наша троица решила не расставаться. Прошли общие два квартала, Андрей предлагает: "Алё ко мне? Батя на БАМ укатил, в творческую командировку. Героических современников лепить.

Правду жизни искать. Мать на работе. Так что..."

Так что долго убеждать нас не пришлось. По дороге говорили о войне. Давно она закончилась, и нас вроде бы никак не коснулась. А стали считать - только мы трое потеряли в Великой Отечественной двух дедушек убитыми и одного пропавшим без вести. Еще нас поразило, что погибшие деды наши были моложе наших родителей, и представить их (знакомых нам по фотографиям) старыми невозможно. Дедушки без отчества!

Проклятая война. Мне так не хватает бабушки, а уж что такое дед, я и представить себе не могу...

Если б я не знал от Андрея, что у его "бати" есть в городе своя мастерская, можно было бы подумать, что в нее-то мы и попали. На столах, тумбочках, подоконниках, книжных шкафах, даже на холодильнике-глина, гипс, дерево. Торсы, ноги, головы. Словно разорванные в сражении человеческие тела. Люблю этот дом.

Здесь всегда пахнет боем.

В середине гостиной огромный палас. Как тут было не побеситься? Моя дипломатка полетела в угол, Борин портфель за ней, и мы схватились. Два раза чистыми приемами он положил меня на лопатки, но в третий...

"А в тебе, сынок, силенка просыпается", - пыхтя и отряхиваясь, похвалил он меня. Но я чувствовал: врет.

Просто поддался.

Мы, не сговариваясь, кинулись на Андрея. Наша древняя мечта: свалить эту колокольню. И на сей раз ойа рухнула!

Мы лежали на цветастом узорчатом паласе, потные и радостные. Андрей оправдывался: "Маленькая нехудожественная деталь. Я почти не сопротивлялся. Батю жалко. Вернее, его шедевры. Вы же гунны. Вам же ломать и топтать-высшая радость..."

Врет! Мы его честно победили.

– Вот и батя твой укатил на БАМ, - делая стойку на руках, сказал Боря.
– Не пора ли и нам отчаливать?

Мы с Градом кое-что придумали...

– На БАМ?
– Андрей от неожиданности даже сел.
– Да туда один билет больше сотни стоит!

– Без денег вообще никуда не сунешься, - важно изрек Борис, снова растягиваясь на паласе рядом со мной.
– Кроме того, на БАМе, я слышал, "сухой закон".

Это мне не подходит. А насчет денежек не беспокойся - вкалывать будем. Мне новая мачеха кое-какую работенку обещала. Она диспетчер на грузотоварной станции. С двумя такими бугаями, как вы, можно миллион...

– Да заткнись ты со своим миллионом!
– прервал Андрей.
– Куда ехать-то?

– Может, покатимся по военным дорогам?
– робко предложил я.
– За тем солдатом, одноруким. В Краснодон, например, а? Это же тот самый Краснодон, где молодогвардейцы! И не так далеко: полтыщи верст...

– Идите вы, ребята!
– резко сказал Боря. И добавил спокойнее: - Идите. Идите куда хотите. Я же - только на юг. Побалдеть. К морю и солнышку.

– К девочкам, - подзадорил Андрей, даже не глянув в мою сторону.

– К женщинам, - не сморгнув, продолжил Боря.

Это они явно на меня работают. Понимаю, что шутка.

Но какое все же царапающее слово-"женщина". Раньше я этого не замечал.

– При детях, - упрекнул Андрей Борю, - веди себя прилично.

– Значит, в Краснодон!
– Я вскочил первым.
– Чего разлеглись, лентяи? Подъем!

На юг ли, на север ли, но мы поедем. Обязательно поедем.

Главный вопрос-финансовый. Так считает Боря, а он наш казначей. Где взять тугрики? Иены? Кроны?

На худой конец и рубли сойдут. Но где их взять?

Сначала Матюшин вытряс из нас трудовые сбережения. С лета не осталось почти "ни фига", как сказал бы Андрей. Но он ничего не сказал, он только присвистнул.

Решили экономить на буфете. Чуточку на кино (один посмотрел-всем рассказал). А главное-работать и зарабатывать. Вчера уже разносили праздничные телеграммы. Живая копейка забренчала в нашем общем кармане. А Боря обещает слитки высшей пробы, которые добываются, как он утверждает, из песка.