– Ты больна?
– спросил я.

Рыжая упрямо качнула головой.

– Была больна, а теперь уже здоровая.

– Ну-ну, здоровая!
– заворчала бабка.
– Одна тень от тебя осталась. Фелшар сказал, цыпленком кормить надо, а где его, того цыпленка, взять? Цыпленок, гляди, двугривенный стоит. Кусаются они нынче, цыпленки эти.

Я подсел к рыжей на топчан и сказал:

– Хочешь, я тебе сказку расскажу?

Она слабо улыбнулась.

– Про гуся? Про гуся я и сама знаю.

– Нет, эту ты не знаешь. Я про другого гуся, про Ивана Ивановича.

Она повеселела:

– Ой, умора! Да разве ж гусей зовут по-человечьи?

– Зовут. Вот слушай.

Я хотел ей рассказать все, что мы с Петром прочли в книжке, но с самого начала сбился, запутался и умолк.

– Нет, - сказал я, - лучше я тебе все это прочту. Вот приду еще раз и принесу книжку.

– А ты разве умеешь читать?
– недоверчиво спросила она.

– Умею.

– Ну, прочти. Тебя Гришей зовут?

– Что ты! Меня Митей зовут. А ты - Зойка, я знаю.

– Кто тебе сказал?
– удивилась она.

– Тебя так на базаре называли, когда ты барыню отбрила, помнишь?

– А, ту, мордастую! Ты тоже видел? Я ее еще и не так! Она посмотрела на меня смеющимися глазами и задорно сказала: - Меня все знают, вот я какая!

– Ну и дурочка, - проворчала бабка.
– Живи потихонечку - и тебе хорошо будет.

Зойка свистнула. Я никогда не слышал, чтобы девочки свистели.

Теперь, когда мы отправлялись продавать чеки, я всякий раз засовывал под рубашку книгу. Но ходили мы на другие улицы и только дня через три попали опять к переезду. Зойка еще лежала.

– Принес?
– спросила она сердито.
– Небось скажешь, что забыл?

– Нет, что ты!
– ответил я.
– Принес.

– Долго ж ты нес.

Я вынул книгу и опять примостился на топчане. Зойка взяла ее у меня из рук и недоверчиво полистала.

– Ладно, читай. Посмотрю, какой ты чтец. Может, ты и по покойникам читаешь?

– Вот и опять дурочка, - ласково пожурила бабка.- Кто он, псаломщик? Читай, Митя, не обижайся: она недужная.

Оттого, что книжку эту мне читал Петр, а потом я сам ее перечитывал два раза, я больше уже не запинался и читал так, точно знал каждую строчку наизусть.

Сначала Зойка смотрела на меня сердито и недоверчиво, потом совсем забыла обо мне и слушала, расширив свои зеленые глаза и полуоткрыв рот. А под конец стала хватать меня за руки и выкрикивать:

– Постой, постой! Как он сказал? Ха-ха-ха!.. Ой, умора!..

– Ну, Каштанка!
– в свою очередь откликалась бабка из своего угла.
– Попала в переплет собачка!

Я прочитал первую главу и закрыл книжку.

– Читай!
– крикнула Зойка и даже толкнула меня ногой.

Но я боялся, что Маша и Витя будут искать меня и ругаться, и поспешил к двери, а книжку оставил Зойке.

– Читай сама, - сказал я.
– Да поскорей, а то мне книжка нужна.

Через несколько дней я опять попал в будку. Зойка попрежнему лежала и, мне показалось, стала еще желтей лицом.

– Ну, прочитала?
– спросил я.

Зойка молчала. Бабка вздохнула и понуро сказала:

– Как же она прочтет, если она неграмотная.

Зойка так и подскочила на топчане.

– И неправда твоя, и неправда! Я все буквы знаю!

– Буквы знаешь, а складывать их не умеешь, - стояла на своем бабка.

Но Зойка не сдавалась.

– А вот и умею! А вот и умею!..

Она вытащила из-под подушки замусоленный букварь и стала водить пальцем под строчкой.

– О!
– выкрикивала она буквы.
– В! Ц! А! Овечка! Видишь, бабка, прочитала! Овечка!

– Не овечка, а овца, - поправил я.

– Ну, овца. Это ж все равно. Видишь, и на картиночке овечка с рожками.

– Вот по картиночкам ты и читаешь, - упорствовала бабка.
– Не будь картиночек в букваре, ты б и одного словечка не сложила.

Зойка с размаху швырнула букварь в угол и отвернулась к стене. Полежав так немножко, она успокоилась и опять повернулась к нам.

– Ну, читай, - приказала она мне.

И не отпустила, пока я не дочитал всю книжку. Слушая, она то переливчато смеялась, то задумывалась и тогда делалась похожей на взрослую. С таким задумчивым видом она выслушала всю главу, в которой рассказывалось, как умер гусь Иван Иванович.

– Вот так и я умру, - сказала она и плотно сжала бескровные губы.