Шрифт:
— Артур! Считаю до трех. Если ты еще не определился, что собираешься делать…
Он дополз до меня на “два с четвертью!..”. И бежал потом по песку с реактивной скоростью, а мне мешал чемодан в одной руке и пистолет в другой.
Запыхавшись и слегка успокоившись, Артур остановился и решил выяснить, где мы будем прятаться всю оставшуюся жизнь.
Я рассказала о переходе-трубе. Как только мы до нее добрались, я сильно пожалела, что Луша закинула мой фонарик. Потому что в трубе темень стояла беспросветная.
— Ничего не получится, придется ждать, когда станет светло. Я не помню, тот это вход или не тот.
— Куда ведет эта труба? — перевел дух Артур.
— Из одной части свалки в другую. Зато, если выйдем потом правильно, ты поедешь в Калининград на поливальной машине.
— Как я мог тебе довериться?! — прокомментировал мой ответ Артур.
— Не хочешь на поливальной, найдем такси.
— Такси до Калининграда?.. Представляю.
— Это будет гораздо дешевле, чем билет на тепдоход до Амстердама. Кстати! Телефон! Мы можем вызвать такси прямо, так сказать, на дом… то есть на свалку. Тебя повезет поющий шофер. А мы пока проведем это время с пользой. Садись, я тебя подстригу, а потом смочу волосы перекисью водорода. — Я решительно открываю металлический чемодан.
— Классное развлечение, — уныло кивает он. — Меня, конечно, совершенно не касается, на кой черт ты будешь это делать, но все-таки…
— Чтобы ты стал блондином.
— Тоже ничего себе занятие, отвлекает, — соглашается он.
— Сам сбреешь усы или мне доверишь? — невинно интересуюсь я, смачивая его волосы.
— Усы останутся со мной! — категорично заявил Артур, но, когда увидел себя в зеркале с обесцвеченными волосами и ниточкой черных сутенерских усов, сдался.
— Ну вот! — Я удовлетворенно осматриваю его голову. — Теперь несколько укольчиков и линзы в глаза.
— Никаких укольчиков, а линзы можешь засунуть себе в задницу.
— Правильно. Потренируйся еще с произношением некоторых более грубых слов, потому что после уколов от твоей интеллигентной физиономии не останется и следа.
— А что с нею случится? — Он смотрит подозрительно и отодвигается от меня.
— У тебя увеличатся скулы, расширится подбородок, подработаем рисунок губ, и вместо утомленного любовной тоской и страданиями латиноса ты будешь похож на смазливого малолетнего стриптизера из ночного клуба.
— У тебя есть для меня новый паспорт? — подозрительно прищуривается Артур.
— Есть.
— Дай-ка угадаю с одного раза. Николай Сидор-кин?
— Ну и что? Зато тебе послезавтра исполняется семнадцать. Это только за Москву выбраться, потом пусть твои друзья из Калининграда подберут что-то более стоящее и совершеннолетнее. Тем более что опухшие места к тому времени опадут.
— Как я мог тебе довериться?!
— Ты уже это говорил.
— А больно не будет?
— Будет!
— Я так и думал.
ПРОЩАНИЕ
Мы стояли на заливочной площадке. Вокруг разворачивались поливальные машины, стоял стойкий чад и запах выхлопных газов. Поющий таксист уже сигналил, я придирчиво осмотрела Артура напоследок, стала на цыпочки и крикнула:
— Прощай!
— Что? — наклонился он.
— Прощай!
— До свидания! Но имей в виду, ты ненормальная!
— Что?
— Ты ненормальная!
— Я знаю!
— Прощай!
ПОЖАР
Почти сорок минут я шла по трубе обратно. Выбравшись на свет, обнаружила, что жизнь уже кипит, везде снуют озабоченные жители свалки, и, если нахохлиться и смотреть все время под ноги, можно спокойно пройти куда угодно, а чемодан Мадле-ны с пистолетом в нем я запрятала в одном из поворотов трубы, так что осталось засунуть руки в рукава поглубже и — вперед!
Обнаружив “Москвич” целым и невредимым, я села на переднее сиденье, потрогала груди. Болят. Что там делает девочка? Поверила, что я скоро вернусь?
На въезде в город несколько милицейских машин. Проверка документов. Досмотр транспорта. У меня даже сердце не дрогнуло. Чего беспокоиться? Больше я бильярдисту ничем помочь не могу. Что? Открыть багажник.
На долю секунды я замешкалась, вдруг показалось, что сейчас открою крышку, а там, скорчившийся, облитый шоколадным коктейлем, спит Артур Карлович Бехтев и не знает, что от моего замешательства два милиционера уже выдернули оружие и стали на изготовку.
— А что случилось? — зевая, поинтересовалась я, демонстрируя пустой багажник.