Тишину прервал взволнованный голос Пат,

– Твой шлем, идиот!
– резко сказала она.
– Закрой его!

– Шлем? Зачем?
– Несмотря на сомнения, он автоматически выполнил приказ.

– Смотри - пищеварительный сок!

Она показала на стены, на которых появились тысячи маленьких светлых точек. Пищеварительные соки пузана, достаточно агрессивные, чтобы переварить любую пищу, коррозировали металл, ставший пористым. Жилище было уничтожено бесповоротно.

В мгновение ока косматые пятна плесени появились на остатках его обеда, а красновато-зеленый чехол покрыл стол и стулья.

Они переглянулись, и Хэм рассмеялся.

– Ага, - сказал он, - теперь и вы бездомны. Мой дом утонул в грязи.

– Этого следовало ожидать, - ледяным тоном ответила Пат.
– Вы, янки, не можете догадаться, что нужно искать твердое основание. Коренные породы находятся здесь на глубине шести футов, и мой дом стоит на сваях.

– Во всяком случае ведете вы себя хладнокровно. Что вы собираетесь делать теперь?

– Можете не беспокоиться, я отлично справлюсь.

– Как?

– Не ваше дело. Каждый месяц ко мне прилетает ракета.

– В таком случае вы должны быть миллионершей.

– Экспедицию финансирует Королевское Общество, - холодно сказала она.
– Ракета должна прибыть сюда...

Она сделала паузу, и Хэму показалось, что лицо ее под прикрытием шлема побледнело.

– Должна прибыть... когда?

– Она была тут два дня назад. Я совсем об этом забыла.

– Понимаю. И вы считаете, что сможете целый месяц ждать следующую?

Пат возмущенно смотрела на него.

– А вы понимаете, - продолжал он, - что ждет вас в течение этого месяца? Через десять дней начнется лето, а взгляните только на вашу лачугу.
– Он указал на стены, на которых расползались коричневые и рыжие пятна, От его резкого движения кусок стены размером с блюдце со скрежетом вывалился наружу.
– Через два дня это развалится полностью. Что вы будете делать без укрытия, когда температура начнет подниматься до семидесяти, восьмидесяти градусов? Я вам скажу: вы погибнете!

Пат молчала.

– Прежде чем сюда вернется ракета, вы превратитесь в бесформенную массу плесени, - сказал Хэм.
– А потом в груду голых костей, которые пойдут на дно при первом же извержении грязи.

– Заткнись!
– выпалила она.

– Мое молчание не поможет. Сейчас я скажу, что вы можете сделать: забрать рюкзак и болотные лыжи и идти со мной. Если вы можете ходить так же, как говорить, мы дойдем до Страны Холода до лета.

– Идти с браконьером-янки? И не подумаю!

– А потом, - продолжал он, - мы можем без труда добраться до Эротии, солидного американского городка.

Пат потянулась за своим рюкзаком с предметом первой необходимости, лежащим наготове на случай несчастья, и закинула его за плечи. Потом вытащила толстую пачку записей, сделанных анилиновыми чернилами на трансдерме, смахнула попутно несколько пятен плесени и сунула свиток в рюкзак. Подняв пару болотных лыж, она решительно направилась к двери.

– Значит, идем?
– засмеялся он.

– Я иду, - холодно ответила она.
– В порядочный английский город Венобл. Одна.

– Венобл, - простонал он.
– Это же двести миль к югу. И к тому же за Горами Вечности.

Патриция молча вышла из дома и повернула на запад в направлении Страны Холода. Хэм мгновение колебался, потом последовал за ней. Он не мог позволить девушке путешествовать в одиночку, а поскольку та игнорировала его присутствие, просто шел за ней следом, гневный и угрюмый.

Три часа, а может, и больше, они с трудом брели в бесконечном свете дня, уклоняясь от назойливых деревьев Джека-Хватателя. Шли в основном по не до конца еще заросшему следу первого пузана.

Хэма удивляла ловкость и гибкость девушки, которая скользила вдоль тропы со сноровкой туземца. Ему пришлось напомнить себе, что в некотором смысле она и БЫЛА туземцем. Дочь Патрика Барлингема была первым человеческим ребенком, рожденным на Венере, в колонии Венобл, основанной ее отцом.

Хэм вспоминал газетные статьи, появлявшиеся, когда Пат восьмилетним ребенком была выслана на Землю, - ему самому было тогда тринадцать. Сейчас ему исполнилось двадцать семь и, следовательно, Патриции Барлингем - двадцать два.

Они не обменялись ни словом до тех пор, пока выведенная из себя девушка резко не повернулась.

– Пожалуйста, уйди, - сказала она.

Хэм остановился.

– А я вам и не навязываюсь.

– Мне не нужен опекун. Я - лучший пионер, чем ты!

Хэм не спорил, и через минуту Пат воскликнула: .

– Я ненавижу тебя, янки! Боже, как я тебя ненавижу!
– Она повернулась и зашагала дальше.

Час спустя неожиданно началось извержение грязи. Безо всякого предупреждения водянистая масса закипела вокруг их ног, а растительность резко заколыхалась. Они торопливо закрепили ремнями болотные лыжи, в то время как самые тяжелые растения уже погружались с угрюмым бульканьем. Хэм вновь восхитился грацией девушки. Патриция скользила по волнующейся поверхности со скоростью, которой он не мог развить, и потому плелся далеко сзади.