– Через Джона Кэллана?
– хрипло перебил он.

– Джон представляет собой самую простую возможность, ответила Кира.
– Допустим, к примеру, через несколько дней он выдаст коммюнике, в высшей степени оскорбительное коммюнике, о все еще невыплаченных военных кредитах наших бывших союзников. Президент не мог бы позволить себе открыто упрекнуть его за это, ведь большинство избирателей чувствуют, что об этих долгах пора заговорить открыто. И если коммюнике будет достаточно оскорбительным, а я обещаю вам, что оно именно таким и будет, - тогда вы увидите, как на нас обрушится гнев европейцев!

Допустим, что коммюнике будет составлено так, что ни одно из упомянутых в нем правительств не сможет его проигнорировать, не потеряв достоинства в глазах своего народа. Тогда это спровоцирует ответные оскорбления. А вы сознаете политические последствия?
– Кира выжидающе посмотрела в растерянные лица обоих мужчин, морща лобик.

– Насколько оба недогадливы!
– пробормотала она, потянулась и зевнула.
– Я спрашиваю себя, какая бы из меня могла выйти повелительница? Несомненно, очень хорошая.

Скотт был в ужасе:

– Когда вы действительно собираетесь толкнуть Кэллана на такую колоссальную авантюру?

– Толкнуть?
– повторила она презрительно.
– Я его к этому вынужу.
– Девушка снова зевнула и щелчком забросила свою сигарету в зев камина.
– Я погощу у вас день-два, - добавила она дружелюбно и поднялась.
– Спокойной ночи.

И скрылась в спальне старого доктора. Скотт посмотрел ей вслед, затем на Баха.

– Проклятая баба!
– проворчал он.
– Если бы я поверил, что это она серьезно...

– Можете спокойно поверить, - сказал доктор Бах.

– Повелительница. Повелительница чего?

– Планеты, наверное. Сумасшествию и гению нельзя поставить границ.

– Мы должны помешать ей заварить всю эту кашу!

– Как? Мы не можем запереть ее здесь. Стоит ей лишь закричать в окно о помощи...

– Мы могли бы добиться, чтобы ее признали недееспособной!
– взволнованно сказал Скотт.
– Мы могли бы отправить ее в сумасшедший дом!

– Да, теоретически можем. Но сначала нам придется представить ее медицинской комиссии и начать судебное, дело о взятии Киры под опеку. Как вы думаете, каковы будут наши шансы на успех этого предприятия?

Скотт сделал жест отчаяния.

– Я понимаю это! Значит, нам нужно найти ее слабое место. Ее способности к приспособлению не могут быть безграничны. У нее иммунитет против транквилизаторов и наркотиков, но она не может стоять выше фундаментальных законов биологии. Нам необходимо отыскать закон, который применим к ней!

– Попробуйте, - мрачно пробормотал Скотт, - найдите... Что-то нам нужно предпринять. По крайней мере, мы можем хотя бы предостеречь людей...
– Поняв абсурдность своей мысли, он замолк.

– Предупредить людей?
– усмехнулся Бах.
– О чем? Тогда мы сами предстанем перед медицинской комиссией! Кэллан нас просто проигнорирует, а остальные не поймут.

Скотт беспомощно пожал плечами.

– На ночь я останусь здесь, - сказал он.
– Утром мы еще раз сможем поговорить с Кирой.

– Если она к тому времени все еще будет на месте, - заметил Бах.

Она была на месте. Она появилась, когда Скотт сидел один в библиотеке и читал утреннюю газету, и уселась напротив него. На ней была черная шелковая пижама, выгодно контрастирующая с ее алебастровой кожей. Скотт заметил, как ее волосы засветились легким золотистым светом, когда из-за облаков вынырнуло утреннее солнце и заглянуло в комнату. Доктор был даже раздосадован тем, что Кира была так красива.

– Со времени нашей последней встречи вы, надеюсь, никого больше не убили?
– Он произнес это раздраженным и злым тоном.

Девушка осталась равнодушна.

– Зачем? В этом не было необходимости.

– Знаете, Кира, - сказал он.
– Вас нужно уничтожить!

– Но не вам, Дэн. Вы слишком любите меня.

Скотт покраснел, но ничего не ответил. Факт был слишком очевидным, чтобы его отрицать.

– Дэн, - мягко сказала Кира.
– О, если б у вас было мое мужество! Не существует высот, которые мы не смогли бы достичь вместе. Если бы у вас хватило мужества попытаться сделать это. Я надеялась, что вы поймете. Потому и пришла. Но...
– Она пожала плечами.
– Завтра я вернусь обратно в Вашингтон.

После ленча Скотт отвел Баха в кабинет.

– Кира завтра уезжает, - сказал он напряженно.
– Что бы мы ни сделали, это должно случиться сегодня ночью.

Старый доктор сделал беспомощный жест.

– Что мы можем сделать? Вам не припоминается какой-нибудь закон природы, который бы не затрагивал способность к приспособлению?

– Нет, но...
– Скотт неожиданно замолчал.
– Боже мой! Нашел!

– Что?

– Закон природы. Функциональный биологический закон, который должен стоять выше Кириной способности к адаптации.