– Одного не пойму. Почему он не падает?

Папу, как специалиста по облегченным конструкциям, очень занимало где Витька находит третью точку опоры?

Очень просто, сквозь сон размышлял Витька: если упереться лбом между холодным и горячим кранами - вот тебе третья точка опоры.

... Витька снова глянул вниз с балкона, и тут ему пришло в голову испытать прочность сплетенной веревки. Он привязал к ней портфель с учебниками и начал тихонько спускать этот груз на землю. Один из узлов не выдержал. Портфель вместе с нижним куском веревки грохнулся на щебенку. Веревка оказалась хилой. Витька посмотрел вниз и чуть не заплакал: теперь веревка сильно не доставала до земли. Но деваться некуда. Долг гонит Витьку туда, за балконную решетку. Иначе никто не будет Витьку уважать.

В конце второй недели мучительных Витькиных вставаний папа не выдержал:

– Хватит. У ребенка надо выработать условный рефлекс. Чтобы сам вскакивал, как штык. А иначе...

– А иначе мы погибнем, - печально закончила мама, и папа надолго умолк.

Не мог же он признаться, что Витькин рефлекс нужен самому папе. Долг долгом, но почему другим приходится страдать только из-за того, что маленький Витька обязан каждое утро исполнять свой долг перед обществом и семьею? Маме не каждое утро надо было выходить по делам. А отцова работа и вовсе начиналась через час после первого звонка в школе. Это ж сколько ещё можно было бы спать! И не думать о долге, чести, совести, мужестве, доблести и славе и о многих других ужасных радостях, которые приключаются с настоящими мужчинами наяву.

Весь вечер папа мастерил что-то из реек, веревочек, колечек, моторчиков и крючочков. Витьку и жену он к себе не подпускал, отпугивая словами о том, что выполняет свой долг перед подрастающим поколением. То, что он сооружает, поможет Витьке лучше исполнять свои обязанности, и потому всех ждут необыкновенные радости.

"Какие? Можешь сказать или нет?" попыталась выпытать мама, когда увидела, что отец вырезает из цветной бумаги флажок. Но тут папа установил в коридорчике между комнатами мачту и стал прикреплять к ней флаг, веревочки и колесики. Потрясенная мама забралась в постель и из-под одеяла спросила:

– Ты это всерьез?

– На флоте и в армии день начинается с торжественного подъема флага! И вот у нас... А потом мы всей семьей будем делать зарядку. Это взбодрит Витьку и ...

– Но зачем нам делать зарядку вместе с ним?!
– у мамы не было сил смеяться.

– Жертвы во имя долго - это благо, - тут папа понизил голос.
– Мы только поначалу будем делать зарядку с Витькой. Потом у него выработается рефлекс, и он будет вставать сам, и нам станет легче. А иначе какой же выход?
– и он снова повысил голос: - Личный пример старших! Только так. Смотри.

Папа потянул за веревочку. Флаг пополз на верхушку мачты. Папа опустил флаг и снова поднял его. Лицо папы странно преобразилось, и мама поняла, что он не на шутку увлечен своей идеей. Мама что было силы ударила ногой в спинку тахты, стены заходили ходуном, но мачта не упала. Если папа в кои-то веки делал что-нибудь в доме, то делал он это основательно.

Отныне по утрам папа, мама и Витька выстраивались шеренгой на коврике у мачты и равнялись на флаг. А после зарядки происходило все остальное: Витька в туалете, а папа в карауле под дверью, стояние в ванной с третьей точкой опоры между кранами...

– И чего ты добился?
– мама сжигала огненным взором папу.

Папа не отвечал. Он пытался понять, почему так странно выглядит Витька, вышедший из туалета.

– Мы встаем теперь на двадцать минут раньше, - распалялась мама, - но из дому ты с Витькой выходишь на десять минут позже, чем прежде!

– Все в порядке!
– бодро отвечал папа; он понял, что случилось с Витькой - обе его ноги были всунуты в одну штанину трусов.
– Ребенок с детства научится преодолевать любые трудности. Я сделаю из него настоящего мужчину! Он у меня научиться стены прошибать лбом, - и папа совмещал Витьку с трусами, как положено.

– А учить думать ты его не собираешься? По-твоему, настоящему мужчине не нужно думать и сомневаться?

– Всему свой черед... Подержи-ка, - папа протягивал маме Витькины брюки.

– Сколько нам ещё терпеть эту утреннюю пытку?
– мама растягивала пояс Витькиных брюк.

– Так всегда было, - папа подхватывал Витьку подмышки.
– Нас так учили...
– он вставлял Витьку в штаны, - и ничего, выросли, людьми стали! и он, словно кота в мешок, опускал Витьку в брюки.

– А по-другому нельзя?
– язвила мама.

Папа сокрушенно качал головой - "Ты меня сбиваешь!" - и вынимал сына из штанов: сгоряча он засунул его туда задом наперед. У дверей мама прижимала Витьку к себе, сквозь ночную рубашку он ощущал материнское тепло и тут же, стоя, закрывал глаза и, посапывая, засыпал. Мама говорила - "Я не могу больше видеть, как мучается ребенок", а папа отвечал - "А что прикажешь делать? В школу ходить надо? Опаздывать нельзя? Ребенок должен узнать, как правильно жить? Ты знаешь другой путь? Нет?" Папа щурил глаза их словно присыпало песком и они были красны от недосыпания, а лицо у папы было очень утомленное.