ДА

— Используете для полетов энергию двойных звезд?

ДА

— Какая цель полета девятисот шаров?

СВЕДЕНИЙ НЕТ

Ответ удивил меня, и я переспросил:

— Из космоса недавно поступили изображения. Девятьсот шаров облетают белого карлика, и самый последний шар изменяет траекторию. Это вы?

СВЕДЕНИЙ НЕТ

Я не знал, как расценить такое упорное отрицание. Но не стоило терять времени.

— Вы изучаете человеческое общество?

ДА

— Почему не вступили в переговоры с Советом ученых?

ТАКОВЫ УСЛОВИЯ ОПЫТА

— Почему же обмениваетесь информацией с нами?

ОПЫТ ПРОВОДИТСЯ ЗДЕСЬ

Нет, я не психолог! Совсем не космический психолог. Не понимаю даже простые фразы…

— Можно ли продлить жизнь человека?

ОПЫТЫ РЕШАТ ЭТУ ПРОБЛЕМУ

— Сколько лет живут приматы?

В ДЕСЯТЬ РАЗ ДОЛЬШЕ ЧЕМ ЛЮДИ

— Как происходит у вас обучение?

НЕПРЕРЫВНО ПО КАНАЛУ РАДИОВОЛН И ДРУГИМ КАНАЛАМ

— У вас есть свои поэты?

В ОБЛАСТИ ОТКРЫТИЯ НОВЫХ ЗАКОНОВ ПРИРОДЫ — ДА

— А в области чувств?

ЭТА ОБЛАСТЬ В ВЕДЕНИИ АВТОМАТОВ

— Как же вы воспитываете любовь, ненависть, дружбу?

ПРОШУ УТОЧНИТЬ

— Уточнить? — Я впервые удивился и задумался. — Пожалуйста, уточняю: любовь. — Я стал читать Шекспира, Пушкина, Блока, Лорку, все самые возвышенные строки, которые я помнил.

ПОНЯТНО ПОЯВЛЕНИЕ КАКОГО-ТО ОБЪЕКТА ПЕРЕД СУБЪЕКТОМ

— Не совсем так, — сказал я, забыв, с кем имею дело. — Вас не волнуют эти стихи?

НЕТ ПРОШУ ДЛЯ УТОЧНЕНИЯ ПРИВЕСТИ ФОРМУЛУ ЛЮБВИ

И вдруг я обрадовался. Я не верил глазам, перечитывая последние буквы ускользающей с экрана строки. Облако не понимало, что такое человеческие чувства.

«Оно не понимало! — чуть не закричал я вслух. — Вы-то хоть понимаете, Гарга, что оно этого не понимало?!»

— Вот формула любви, — спокойно сказал я и назвал формулу фотосинтеза. — Теперь о дружбе. — И я прочитал басню, как медведь, сгоняя муху со спящего, грохнул друга камнем по голове. — Понятно? — переспросил я: открытие надо было проверить.

ПРИВЕДИТЕ ФОРМУЛУ

Эту строку я принял с сильно бьющимся сердцем, как признание в любви самой красивой девушки Вселенной.

Я наугад сказал одну из формул гравитационного поля.

— Теперь — ненависть!

Это было уже хулиганство, но я не мог сдержаться, я торжествовал и увенчал свою победу какой-то бредовой, придуманной с ходу формулой.

— А вам известна формула страха? — не удержался я.

МЫ РУКОВОДСТВУЕМСЯ ПРАВИЛАМИ БЕЗОПАСНОСТИ

Разумный ответ отрезвил меня. Я поблагодарил, передал микрофон Гарге. Он деловито закончил переговоры.

Все пело во мне от этого открытия. Каждая моя клетка кричала: оно слепо, это всемогущее облако с мощной памятью и совершенными органами чувств. Я стою перед тобой — слабый человек, сложенный из двадцати аминокислот. Я говорю с тобой на языке, в котором чуть больше тридцати букв. Но ты попробуй разберись во мне, в моих чувствах и мыслях, вернее, не в моих — в чувствах Шекспира, Пушкина, Ньютона, Эйнштейна, Толстого, Лапе, Бригова. Попробуй понять, как мы сами признали свою слабость и естественность в этом мире, когда согласились с Дарвином, когда уточнили свое место в космосе, когда сказали себе, что наш мозг отнюдь не совершенство природы. Попробуй опиши наши достоинства и пороки, наши способности и беспомощность формулами! Ты слепо, облако. Мы, люди, не побоимся встретиться с твоими всемогущими приматами.

Я чувствовал себя сильным. Я хотел рассказать об открытии Каричке.

А дядя по-своему воспринял ответы облака.

— Чему ты удивляешься? Вероятно, приматам просто неизвестны эмоции.

— Но это ужасно — ничего не чувствовать, быть просто машиной! Впрочем, у нас в институте есть Сим — очень человечная машина.

Я стал рассказывать, как Сим сочиняет смешные стихи, как предупредительно распахивает дверь и даже, по-моему, симпатизирует Каричке. Как вдруг внезапная догадка оборвала воспоминание о Симе. Я вскочил.

— Скажите, — начал я осторожно, — эти опыты с продлением жизни отразятся как-то на поведении людей?

— Несомненно. Повысятся рациональные начала.

— Но тогда никто, ни один нормальный человек не согласится на облучение облаком!

— Ты ошибаешься, — твердо сказал Гарга. — Когда люди убедятся, что каждому из них — каждому! — будут подарены четыреста — пятьсот лет, по этому вот льду пойдут толпы. Что значит потеря каких-то тончайших, почти неуловимых оттенков чувств перед такой грандиозной перспективой! Эксперимент охватит весь мир.