— Он там не утонул? — опасливо спросила я.

Она пошла, поговорила с братцем через дверь и, вернувшись, доложила:

— Бреется, сейчас выйдет.

Наконец он появился и застыл на пороге, пораженный моим преображением.

— Что, не нравится? — поддразнила я.

Ненаглядный громко сглотнул и ничего не

ответил. За ужином мы с Ирой болтали о пустяках, а ее братец молчал и так удивил Иру, что она даже забеспокоилась и спросила, как он себя чувствует.

Потом Иру позвала мать, а мы с ненаглядным удалились в его комнату. Первое, что бросалось в глаза в комнате ненаглядного, это, во-первых, абсолютный порядок и чистота, а во-вторых, большой портрет Герочки в возрасте примерно пяти лет в матросском костюмчике и с плюшевым медведем в руках. Портрет висел на стене на самом видном месте. У родителей тоже где-то лежит такая же мод фотография, подозреваю, что и медведь похож, но объясните мне, какому взрослому человеку придет в голову вешать перед глазами свой младенческий портрет?

Впрочем, я, кажется, придираюсь. Некоторые мои подруги вешают у себя в комнате портреты рок-звезд или спортсменов, чего я тоже, надо сказать, не понимаю. Каждый день любоваться, к примеру, «Муммий Троллем» или Земфирой… Их я предпочитаю слушать на аудиокассетах…

Тут я заметила, что ненаглядный посматривает на меня украдкой — как видно, никак он не может привыкнуть к моему новому облику.

— Слушай, я вообще-то к тебе по делу, — начала я, усевшись на диван так, чтобы не видеть портрета, — скажи, пожалуйста, не знаешь ли ты, кто живет в теткином доме в квартире над твоей?

Ненаглядный на глазах помрачнел.

— Хорошо, что ты начала этот разговор, — заговорил он, тяжело вздохнув, — нам нужно объясниться.

— Да я просто задала тебе вопрос… если не знаешь…

Но ненаглядного уже понесло:

— Я должен…

Все ясно, если речь идет о долге, с ненаглядным лучше не спорить.

— Ты должна меня выслушать, я думаю, что имею на это право! — безапелляционно заявил он.

Я вздохнула и стушевалась — придется потерпеть.

— Я слушаю тебя очень внимательно.

— Ты знаешь, как я не люблю врать, — начал ненаглядный.

— Ага, а сам врал про теткину квартиру, что она не твоя, — не удержалась я от колкости.

— Я очень переживал и теперь раскаиваюсь.

— Нет, ну как вам это понравится! — я мгновенно вскипела. — Он переживал! А кто тебя заставлял врать? Ты что, боялся, что я заявлю на тебя свои права, что заставлю тебя жениться?

— Снова ненаглядный покраснел как вареный рак.

— Но я же раскаялся, — заныл он.

— Слушай, ты не в церкви! — зловеще начала я. — И я тебе не поп, чтобы грехи отпускать. Каяться он вздумал! Нужно мне твое раскаяние, как рыбе галоши!

— А что тебе вообще от меня нужно? — задал он вдруг вполне разумный вопрос. — Зачем ты пришла, если так на меня сердита?

— За что я на тебя сержусь, совершенно понятно, — сварливо начала я, — за твое вранье и двуличность, а также за Каролину — мир ее праху! А вот за что ты на меня злишься — вовсе непонятно. В конечном итоге все для тебя кончилось хорошо, а со временем сестра купит тебе новую машину на бандитские деньги.

— Разве не все деньги сгорели в «копейке»? — отшатнулся он.

— Примерно половина, а остальные мы поделили пополам.

Ненаглядный вдруг вскочил с дивана.

— Да я в жизни к этим кровавым деньгам не прикоснусь! — грозно заорал он, сверкая глазами.

— Ну так будешь ходить пешком до самой пенсии, — хором вскричали мы с Ирой, которая появилась в дверях, привлеченная шумом.

— Спелись, — с ненавистью пробурчал ненаглядный и отвернулся.

Ира подмигнула мне и вышла. Я решила сменить тактику, потому что так мы никогда не дойдем до сути.

— Ладно, с деньгами вы с Ирой сами разберетесь, по-семейному. Все равно сейчас машину покупать нельзя, пока с милицией не разобрался. Ты рассматривай эти деньги как компенсацию за моральные и физические мучения.

— Я, конечно, вел себя в этой истории не лучшим образом, — вдруг произнес ненаглядный, — но что делать, такой уж уродился, совершенно не могу противостоять насилию.

Хорошая позиция, подумала я, этак можно любое преступление оправдать. Впрочем, мораль — это не по моей части.

— Хорошо, забудем все, что было, и начнем новую жизнь, — ответила я как можно более мягко, — ты не ответил — знаешь ли ты кого-нибудь, кто живет в пятнадцатой квартире над тобой?

— А? Да я не знаю, я там раньше редко бывал, а зачем тебе?

— Дорогой, если не можешь мне помочь, то и не задавай лишних вопросов!

— Ну, Ира, наверное, знает, она за теткой ухаживала, пока та болела, даже жила там.

— Все у тебя Ира — и за теткой, и за матерью, не сестра, а золото…

Ира явилась на зов и тут же дала полный отчет: в квартире пятнадцать жили раньше супруги средних лет по фамилии Чеботаревы, жена неожиданно умерла от инсульта, а муж, промаявшись примерно год, женился и живет теперь у второй жены, а квартиру сдает.