Шрифт:
— Садитесь, пожалуйста, сударь! — поспешно ответил доктор.
И тут он заметил, что посетитель, не дожидаясь приглашения, успел уже выбрать себе кресло, показавшееся ему самым удобным. Придвинув его к столу, он уселся, заложив руки в карманы, поднял ноги, уперев каблуки в подоконник, и самоуверенно взглянул на собеседника.
— Я думал,— проговорил он,— что вам интересно будет узнать некоторые подробности, раз вы сами предлагаете за них пятьсот фунтов. Вот я и пришел их вам сообщить.
Доктор молча поклонился.
— Без сомнения,— продолжал гнусавить посетитель,— вы прежде всего захотите узнать, кто я такой. Могу вам это сказать. Как вы уже сами, наверное, прочли на моей визитной карточке, меня зовут Тюдор Броун. Я британский подданный.
— А по происхождению вы не ирландец? — с любопытством осведомился доктор.
Незнакомец, явно озадаченный таким вопросом, ответил после некоторого колебания:
— Нет, шотландец… О, знаю, что не похож на шотландца и меня чаще всего принимают за янки [44] . Но ничего не поделаешь. Тем не менее я шотландец.
[44]Янки — прозвище американцев, уроженцев северо-восточных штатов (Новой Англии).
И, заявив это, он в упор посмотрел на доктора, как бы желая сказать: «Что бы вы обо мне ни думали, мне на это наплевать!»
— А может быть, вы родились в Инвернессе? — не унимался доктор, не желая отказаться от своего любимого конька.
Собеседник немного помедлил.
— Нет, в Эдинбурге, но это к делу не относится. У меня солидное состояние, и я ни от кого не завишу. Если не сообщаю вам, кто я такой,— значит, мне так хочется, ведь заставить меня никто не может!
— Но разрешите заметить, что я вас об этом совсем и не спрашивал,— с улыбкой возразил доктор.
— Не спрашивали? Тем лучше. Не перебивайте меня, а то мы никогда не кончим. Вы даете публикации, желая получить сведения о Патрике О'Доногане,— не так ли? Значит, вы ищете тех, кому что-нибудь о нем известно. Ну вот, я его знаю!
— Вы его знаете? — переспросил доктор, придвигая кресло к Тюдору Броуну.
— Да, знаю! Но, прежде чем о нем рассказать, хочу спросить: зачем он вам понадобился?
— Вы вправе задать этот вопрос,— ответил доктор.
И он в нескольких словах рассказал историю Эрика незнакомцу, которую тот выслушал с глубочайшим вниманием.
— Значит, мальчик жив? — спросил он.
— Жив и здоров и собирается в октябре этого года поступить на медицинский факультет Упсальского университета.
— Так, так…— задумчиво произнес посетитель.— А скажите, пожалуйста, разве нельзя проникнуть в тайну его происхождения без посредства Патрика О'Доногана?
— Нет, не вижу другой возможности,— ответил доктор.— После долгих поисков мне удалось установить, что только один Патрик О'Доноган в состоянии объяснить эту загадку. Вот почему я давал о нем объявления в газетах, по правде говоря, почти не надеясь на успех.
— А почему вы не надеялись на успех?
— У меня есть все основания предполагать, что Патрик О'Доноган предпочитает скрываться, а потому вряд ли он захочет откликнуться на мои объявления. Впрочем, я собираюсь в скором времени прибегнуть к иным методам. Располагая подробным описанием его внешности, надеюсь обнаружить его в портах, где он чаще всего бывает, конечно, с помощью специальных агентов.
Доктор Швариенкрона сообщил все это не по легкомыслию, а вполне сознательно. Он решил проверить, какое впечатление произведут его слова на незнакомца. И он хорошо заметил легкое дрожание век и нервное подергивание уголков рта на гладко выбритом лице Тюдора Броуна, несмотря на напускное равнодушие. Но почти мгновенно тот снова принял невозмутимый вид.
— Ну что же, доктор,— сказал он,— если вы не в состоянии узнать тайну без О'Доногана, тогда, значит, вы никогда ее не узнаете!… Патрик О'Доноган умер.
Как ни потрясло доктора это известие, он не проронил ни звука, а только пристально взглянул на собеседника.
— Умер и похоронен,— продолжал тот,— вернее сказать, опущен на глубину трехсот морских саженей! Случаю было угодно, чтобы этот человек, чье прошлое и мне казалось загадочным — потому я обратил на него внимание,— три года назад нанялся марсовым [45] на мою яхту «Альбатрос». Должен заметить, моя яхта — испытанное судно. Я провожу на его борту иногда по семь-восемь месяцев кряду. Итак, года три тому назад, когда мы находились на траверзе [46] Мадейры, марсовой Патрик О'Доноган упал в море. Я немедленно приказал остановиться и спустить шлюпки. После тщательных поисков его нашли. На борту ему оказали необходимую помощь, но все попытки вернуть матроса к жизни не увенчались успехом: Патрик О'Доноган был мертв. Пришлось возвратить морю добычу, которую мы попытались у него отнять! Разумеется, несчастный случай зафиксировали по всем правилам в судовом журнале. Полагая, что данный документ может вас заинтересовать, я велел снять с него нотариальную копию и принес ее вам.
[45]Марсовой — матрос, несущий вахту на марсе — небольшой площадке на мачте корабля для наблюдения за горизонтом, для постановки и уборки паруса.
[46]Находиться на траверзе какого-либо объекта значит быть на линии, направленной на этот объект, но которая составляет прямой угол с курсом корабля.
Сказав это, Тюдор Броун вытащил бумажник, извлек из него лист бумаги, покрытый гербовыми марками, и передал доктору.
Тот быстро ознакомился с документом. Действительно, выписка из судового журнала «Альбатроса», принадлежавшего Тюдору Броуну, подтверждала кончину Патрика О'Доногана на траверзе острова Мадейры. Бумага была надлежащим образом заверена под присягой двух нотариусов и зарегистрирована в Лондоне, в Sommerset House комиссаром ее королевского величества.
Подлинность документа не вызывала сомнений. Но самый факт его неожиданного появления показался доктору таким странным, что он не в силах был удержаться, чтобы не высказать вслух своего удивления. Тем не менее он сделал эго со свойственной ему вежливостью.