— Кто знает, этот чертов Пэн, может, и прав, — заметил Гриппер.

— Будет тебе! — возразил Болтон. — Разве можно судить здраво с таким красным носом? И если от воздержания твой нос малость полиняет, то, право, не о чем горевать.

— Чего тебе дался мой нос? — огрызнулся задетый за живое Пэн. — Мой нос не нуждается в твоих советах, да и не спрашивает их. Не суй свой нос куда не следует!

— Ну, не сердись, Пэн. Я не знал, что нос у тебя такой обидчивый. Я бы и сам не прочь пропустить стаканчик виски, особенно в такой холод; но если от этого больше вреда, чем пользы, то я уж как-нибудь обойдусь без виски.

— Ты-то обойдешься, — вмешался в разговор кочегар Уорен, — да другие-то, быть может, не обойдутся.

— Что ты хочешь сказать, Уорен? — спросил Гарри, пристально глядя на него.

— А то, что так или иначе на бриге есть крепкие напитки, и, по-моему, на корме не отказывают себе в рюмке джина.

— А ты откуда знаешь? — спросил Гарри.

Уорен ничего не ответил; он говорил наобум, лишь бы только сказать что-нибудь.

— Ты же видишь, Гарри, — обратился к товарищу Болтон, — что Уорен ничего не знает.

— Да что там! — сказал Пэн. — Возьмем да попросим у Шандона порцию джина, — уж, кажется, мы заслужили. Посмотрим, что он на это скажет.

— Не советую, — заметил Гарри.

— Это почему? — в один голос спросили Пэн и Гриппер.

— Да потому, что вам откажут. Поступая на бриг, вы знали условия Шандона. Надо было думать об этом раньше.

— К тому же, — подтвердил Болтон, принявший сторону Гарри, характер которого ему нравился, — Ричард Шандон не полновластный хозяин на бриге; он подчинен другому, как и все мы.

— Кому же это? — спросил Пэн.

— Капитану!

— Заладили одно: капитан да капитан! — воскликнул Пэн. — Да разве вы не видите, что среди этих льдов нет ни таверн, ни капитанов? Просто они придумали способ вежливо отказывать нам в том, что мы имеем полное право требовать.

— Капитан есть, — заявил Болтон, — и я бьюсь об заклад на двухмесячное жалованье, что мы вскоре его увидим!

— Вот это здорово! — сказал Пэн. — А то мне больно уж хочется сказать ему пару теплых слов.

— Кто говорит тут о капитане? — вмешался в разговор новый собеседник.

То был Клифтон, человек довольно суеверный и к тому же завистливый.

— Может быть, получены какие-нибудь известия о капитане? — спросил он.

— Нет! — в один голос ответили матросы.

— Так вот, в одно прекрасное утро он очутится у себя в каюте, и никто не узнает, откуда и как он явился.

— Полно вздор-то молоть! — ответил Болтон. — Уж не думаешь ли ты, Клифтон, что капитан какой-нибудь домовой или леший, каких немало в горах Шотландии?

— Смейся, сколько твоей душе угодно, а я все-таки останусь при своем. Всякий день, проходя мимо каюты, я заглядываю в замочную скважину, и на этих днях наверняка расскажу вам, на кого похож капитан и каков он из себя.

— Черт побери! — буркнул Пэн. — Уж, конечно, он такой же, как и все. И если ему вздумается тащить нас невесть куда, — то мы выложим ему правду в лучшем виде.

— Вот это здорово! Пэн еще и в глаза не видал капитана, а уж хочет с ним ссориться, — сказал Болтон.

— Кто это его не видал? — спросил Клифтон с видом человека, которому что-то известно. — Это еще вопрос, знают его или нет!

— Что ты хочешь сказать, черт побери? — спросил Гриппер.

— Ладно! Всяк про себя разумей.

— Да мы-то тебя не разумеем.

— А разве Пэн уже не повздорил с ним?

— С капитаном?

— Ну да! С собакою-капитаном, ведь это одно и то же.

Матросы переглянулись, но ничего не ответили.

— Человек он или собака, — пробормотал сквозь зубы Пэн, — а уж будьте спокойны, на днях с ним расправятся!

— Слушай, Клифтон, — серьезно сказал Болтон, — ведь Джонсон пошутил. Неужели ты думаешь, что эта собака — заправский капитан?

— А то как же? — с убеждением ответил Клифтон. — Будь у вас столько же смекалки, как у меня, вы заметили бы чудные замашки этой собаки.

— Какие такие замашки? Да ну же, говори!

— Разве вы не приметили, с каким начальническим видом она расхаживает на юте да посматривает на паруса, как все равно вахтенный?

— Это правда, — подтвердил Гриппер. — Я даже видел своими глазами, как однажды вечером проклятый дог опирался лапами на штурвал!