— Ни за что! — категорически отказался Бьёрнар. — Он доходит мне до подмышек, я нём совсем как маленький.

— А я знаю, что надо сделать, — вдруг вмешался Каос. — В мешке Бьёрнар может гулять вечером, когда его никто не видит, а сейчас…

Каос выбежал в прихожую и принёс пару больших сапог.

— Это папины сапоги, — сказал Бьёрнар. — Они мне велики.

— Вот и хорошо, — сказал Каос. — Надо сделать так, как делала тётя в Лилипутике. Сначала мы согреем воды…

— Зачем её греть? У нас ведь идёт горячая вода, — сказала Эва.

— Потом сполоснём их тёплой водой, чтобы они согрелись, — продолжал Каос.

— Кто, сапоги? — Эва ничего не понимала.

— Не сапоги, а бутылки! Которые мы брали с молоком в путешествие на подводной лодке!

— Их лучше вымыть холодной водой, они будут чище, — сказала Эва.

— А их не надо мыть! Их надо только немного согреть, чтобы они не лопнули. Потом надо налить в них горячей воды, завернуть покрепче пробки, обернуть бутылки полотенцем или сунуть в шерстяные носки и положить в сапоги. Бьёрнар наденет сапоги, и ему будет тепло, а все будут думать, что у него просто большие ноги. И никто не примет его за маленького!

Бьёрнар с удивлением слушал Каоса, и по лицу у него расплывалась улыбка. Под руководством Каоса Эва налила в бутылки горячую воду и засунула их в сапоги. Наконец Бьёрнар сел в коляску и надел сапоги.

— Как тепло! — сказал он с восхищением.

Эва с Каосом быстро оделись, и все трое вышли на улицу. Снега на тротуаре не было, зато было очень скользко, и Эва с Каосом крепко держались за коляску. Бьёрнар по обыкновению смотрел по сторонам, ему было тепло, и ноги у него больше не мёрзли.

Они долго гуляли, купили продукты и альбомы для рисования Каосу и Бьёрнару.

После обеда за Каосом пришла мама.

— С Новым годом! — приветствовала она Бьёрнара и Эву. — Как хорошо, что вы уже дома, мы без вас соскучились! Ты загорел, Бьёрнар! Купался?

— Каждый день, — ответил Бьёрнар. — Воду в бассейне подогревали, и я на коляске мог доехать до самой воды. Папа тоже купался со мной в бассейне, он любит тёплую воду. Каос, не забудь!

— Чего? — спросил Каос. — Нашего путешествия?

— Не только. Вспомни, что ты должен нарисовать сегодня вечером?

— Нарисую, и ты тоже нарисуй! — сказал Каос.

В этот вечер рисовали все. Каос быстро лёг и рисовал в постели. Бьёрнар тоже рисовал, сидя в постели. И Эва рисовала в гостиной. И папа с мамой немного порисовали.

Но самое главное, что в тридцати километрах от города дядя сидел у себя дома перед листом бумаги и задумчиво грыз карандаш И все они старались придумать, как сделать чтобы коляску Бьёрнара было легко возить снегу.

В эту пятницу Каос не пошёл к Бьёрнару. И не пошёл с мамой в аптеку. И не поехал в горы с папой на его голубом автобусе. Он ехал в другом автобусе и в другую сторону. Автобус, в котором Каос сидел на переднем сиденье сразу за спиной у шофёра, спускался вниз, в долину.

Каос ехал один, без папы и мамы, но ему не было страшно: шофёр автобуса работал вместе с папой, и Каос хорошо знал. А шофёр знал, куда едет Каос, потому Каос ехал с этим автобусом уже не первый раз.

В то утро Каос направлялся к тёте и дяде, жившим в тридцати километрах от города. Он не заметил, как прошло время, заглядевшись на шофёра, который то крутил руль, то переключал передачи. Здесь всё было больше и интересней, чем на папином автобусе. В микрофоне рокотал басовитый голос шофёра, обращающегося к входящим пассажирам. Шофёр смеялся, и рокот разносился по всему автобусу, между остановками шофёр напевал что-то себе под нос. Да и места, мимо которых они проезжали, тоже привлекали внимание Каоса.

Но вот автобус остановился. Шофёр за руку перевёл Каоса через дорогу и прошёл с ним до поворота. Отсюда к небольшому дому, рядом с которым стоял огромный сарай, вела неширокая дорожка.

— А дальше шагай сам! — сказал шофёр.

В окне дома Каос увидел улыбающуюся тётю, но он не сразу пошёл по дорожке — ему хотелось дождаться, когда автобус отъедет, чтобы помахать шофёру на прощание. Как бы сказать ему: «Спасибо за поездку!»

Не дождавшись Каоса, тётя вышла на крыльцо. Каос подбежал к ней.