Альфонсо Альварес Вильяр
Телеуправляемая корида
В роскошно обставленной приемной столбом стоял табачный дым. Дым был такой густой, что, казалось, его можно жевать, и тщедушного человечка в нем почти не было видно. Он приходил сюда ежедневно уже целую неделю. "Дон Хосе не может вас сегодня принять", - неизменно говорили ему секретарши сеньора Карраско, импресарио знаменитого матадора Эль-Наранхито [апельсинчик (исп.) - здесь прозвище]. Они уже привыкли к "малышу", а он, сидя в приемной, видел, как перед ним с утра до вечера бесконечной вереницей проходят в кабинет дона Хосе пикадоры, киноактрисы, исполнительницы фламенко и просто искатели и искательницы приключений. Но этот тип, на визитной карточке которого стояло рядом с именем подозрительное звание "доктор физических наук", дона Хосе не интересовал: для него, мультимиллионера, любой ученый был чокнутым или бездельником. Наверно, думает выпросить тысяч десять на продолжение каких-нибудь исследований.
Но в этот день у дона Хосе настроение было хуже некуда. Сказочный контракт для его подопечного Эль-Наранхито, похоже, ускользал из рук: латиноамериканские импресарио осмелились сравнить знаменитого тореро с его заклятым врагом и соперником Эль-Лимонсито! [лимончик (исп.)] Пока ни о чем договориться не удалось, и контракт повис в воздухе. Рядом с такой неудачей любая другая неприятность казалась сущим пустяком, и поэтому он решил принять доктора Гонсалеса.
Отхлебнув виски из стакана, который сеньор Карраско, возлежавший на шведском диване, соизволил ему предложить, доктор Гонсалес закашлялся. Этот напиток он пробовал впервые в жизни.
– Выкладывайте, что там у вас, да побыстрее - у меня много работы, сумрачно процедил сквозь зубы сеньор Карраско, разглядывая рога висевшей на стене бычьей головы, которая, казалось, жадно втягивала сухими ноздрями кондиционированный воздух.
– Видите ли, дон Хосе, я работал в университете электрофизиологом... заговорил доктор Гонсалес, краснея, как девушка.
– А что это такое?
– грубо перебил его импресарио.
– Сейчас расскажу. Мы вводим проволочки в мозг животным и пропускаем электрические токи...
– Друг любезный, вы ошиблись адресом. Мы втыкаем быкам шпаги и бандерильи...
– Пожалуйста, наберитесь терпения, дон Хосе. Наши электрические токи могут заставить любое животное делать только те движения, каких мы от него хотим. Главное - надо знать, куда вживлять проволочки, которые мы называем электродами...
– К делу, к делу, в лекциях по электро... как ее?.. я не нуждаюсь! И при чем вообще тут я?
– Сейчас поймете. Я изобрел, вот посмотрите схему, аппарат, который позволит нам вить из быков веревки.
Когда сеньор Карраско это услышал, сигара километровой длины, дымившая как вулкан, выпала из его пальцев. Казалось, от хохота у него вот-вот лопнет брюхо. Управлять быком, вить из него веревки? Такое может только Эль-Наранхито, но для Эль-Наранхито изобретения этого голодного профессора ни к чему. Он представил себе, как этот мозгляк дразнит огромного быка батарейкой карманного фонарика.
– Послушайте еще минутку, дон Хосе. Все проще, чем вы думаете. Вам придется только подкупить кого-нибудь из служителей, чтобы тот прикрепил к голове быка крохотный приемопередатчик ультракоротких волн. Это очень легко - у приемопередатчика есть присоски, и он не принесет быку никакого вреда...
– А потом вы протянете километровый кабель, да? И будете управлять быком, как мои дети игрушечной машиной, - с хохотом перебил его сеньор Карраско. Все это ужасно забавляло его, и он уже не жалел, что принял доктора Гонсалеса.
– Вы не даете мне объяснить, дон Хосе. Слышали о телеуправляемых ракетах? Так вот здесь кабель тоже не нужен.
Теперь сеньор Карраско хохотал еще громче: он представил себе быка, летящего к Марсу со скоростью двадцать тысяч километров в час.
– Посмотрите на этот аппарат, - физик вытащил из футляра предмет, похожий на транзистор.
– С его помощью я могу посылать сигналы приемопередатчику, укрепленному на голове у быка, а тот воздействует ультракороткими волнами на нервные центры. Я работал над этим изобретением больше десяти лет.
Каким же дураком надо быть, чтобы потратить десять лет на такую глупость! Но доктор Гонсалес невозмутимо продолжал:
– Короче говоря: если вы или ваш человек налепите мои аппаратики на головы быкам, с которыми будет драться Эль-Лимонсито, я устрою, что Эль-Лимонсито провалится, и тогда ваш подопечный станет первым на Национальной фиесте.
Дон Хосе утратил дар речи - последняя фраза попала в самую точку. На что бы он ни пошел ради того, чтобы ненавистный Лимонсито потерпел крах! Обратился бы даже за помощью к колдуньям - если бы они еще жили в Испании. Возможно, предложение этого жалкого маньяка - чистое надувательство, но в таких обстоятельствах, как сейчас, схватишься и за соломинку.
– А сколько вы хотите за это изобретение? Если, конечно, от него будет толк.
– Миллион песет, - ответил с неожиданной твердостью человечек.
Черт возьми! Откуда этот книжный червь знает, что такие суммы вообще существуют? Дон Хосе опрокинул в глотку стакан виски и мрачно задумался.
– Хорошо. Но деньги вы получите, когда станут известны результаты. В воскресенье в корриде выступают этот сукин сын Лимонсито и мой тореро. Приходите завтра, и мы все обсудим.
На другое утро и на следующее, по субботу включительно, доктора Гонсалеса принимали первым. Разношерстная публика, ожидавшая в приемной, иронизировала и обменивалась злыми шутками. Бульварные листки заговорили про "малыша-физика", проча его в бандерильеро при Эль-Наранхито, а какой-то сотрудник телевидения попытался даже взять у доктора интервью.