– В пятницу я приехал в город, чтобы забрать внука и Веронику с дочерью. Сначала я заехал за внуком. Меня усадили пить чай. Потом мы погрузились и поехали за Вероникой. По дороге меня смутили какие-то звуки из-под машины. Оказалось – болтается выхлопная труба. Мы свернули по указателю в автомастерскую. Там еще работал один автомеханик, мужчина за сорок. Договорились, что я загляну через час. Я отвез внука домой и позвонил Веронике, что поездка откладывается. Через час мастерская оказалась закрытой. Мне пришлось заночевать у дочери. Утром уже после девяти часов приехал я в мастерскую. Машина на домкратах, ходовая разобрана, сиденья вытащены. Я спрашиваю, что происходит, а они мне говорят, что все оказалось гораздо хуже, чем мне и им казалось, и машина будет только к пяти или шести часам. В пять мастерская опять оказалась закрытой. Пришлось пересматривать наши планы. Дочь, с внуком Сергеем и Оксаной, дочерью Вероники, пошли в цирк. Зять еще раньше уехал к приятелю по делам. Мы с Вероникой ходили в кино на семичасовый сеанс. Ночь с субботы на воскресенье я провел у Вероники…

– Это я читал в протоколах. Что было в воскресенье?

– Утром, не очень надеясь на возможность застать на работе этих горе-механиков, поехал в автомастерскую. Машина была готова. Но как только я расплатился за ремонт, меня арестовала милиция. Машину потом забирал зять.

– Вы не задумывались над вопросом, как милиция вас нашла?

– Нет. Возможно, они узнали у внука или Вероники. Внук был со мной в мастерской, а Веронике я сказал. Это недалеко от ее дома. А разве это важно?!

– Конечно! А если кто-то навел милицию? Это факт в вашу пользу. Этим кто-то мог быть только преступник или его сообщник…

– Прямо заговор! Не подходящий я объект для заговора!

– Зато Ситник подходящий! Вы понимаете, о чем я говорю?!

– Догадываюсь! Вероника как-то сказала, что у него крупное дело, причем на подъеме. Возможно, конкурентам это не нравится…

– Этой версией мы тоже займемся… Скажите, после ареста вы были в своем доме?

– Меня повезли прямо туда для обыска.

– Кто открывал дверь?

– Я своим ключом.

– Дверь была заперта?

– Только на замок, который запирается автоматически.

– Это нормально?

– Да! Я часто закрываю дверь только так. Ведь есть еще собака, а иногда и две…

– Вы помните точно, как вы закрывали дверь в тот раз, когда уезжали в город?

– Не помню! Я вообще плохо помню обыденные действия, которые выполняются автоматически…

– В ваш дом можно проникнуть еще каким-либо образом, через окно, чердак, например?

– Нет! Я специально занимался этим, так как были времена, когда дом большую часть года пустовал. На первом этаже ставни, а вверху решетки, скрытые в конструкции оконных рам…

– На сегодня, пожалуй, достаточно. Сейчас я составлю небольшой протокол, и вы его подпишите. Отдохните, попейте воды…

Михаил занялся протоколом, а Лунев, казалось, задремал, опустив голову на свои сильные руки. Михаил симпатизировал людям с такими руками. Хотя, с другой стороны, страшно, когда в такие руки попадает оружие…

– Протокол готов! – громко произнес Михаил, чтобы разбудить подследственного.

Лунев поднял голову, но глаза были еще закрыты. Он действительно уснул.

– Простите, в камере невозможно выспаться… Что я должен прочитать?

– Здесь всего одна страничка.

Лунев пробежал глазами написанное.

– Получается, я добровольно себя заложил. Ловко вы меня… как это на уголовном жаргоне, раскололи. Угрожал, даже стрелял в направлении людей…

– Успокойтесь! Это ничтожно мало добавляет к доказательствам вашей вины, зато дает мне возможность обвинить охранников в сокрытии фактов. Они могли сами организовать это убийство.

– Зачем?

– По заказу или с целью грабежа!

– Мне не предъявляли никаких обвинений в грабеже. У убитого ничего не пропало…

– А я не считаю этот факт доказанным, также как тот, что убили Ситника именно вы. Если вы сейчас даже признаетесь в убийстве, то вам придется меня в этом убедить. Вы поняли мой подход?

– Не совсем! – Лунев говорил это вполне искренне, об этом говорил недоумевающий взгляд широко раскрытых глаз.

– Вы подписали протокол?

– Да, да! Сейчас!

Лунев расписался внизу и поставил дату, хотя она была указана в заголовке протокола.

– В заключение еще один вопрос без протокола. Где вы купили пачку патронов с разрывными пулями?

– Я же объяснял, – разволновался Лунев, – что увидел эту пачку впервые только на допросе. Отродясь не пользовался такими. Они годятся на слона… Здесь я вообще еще ничего не покупал, все привезено с Нового Уренгоя.

– Однако тот, кто воспользовался вашим ружьем, должен был знать калибр?

– У меня три ружья разного калибра.

– Но убийца имел возможность видеть только одно из них. Он мог не угадать калибр…

– Я купил бы два или три наиболее распространенных калибра. Потом оставил бы подходящую пачку, а остальные унес бы с собой и уничтожил…