Дед Паша оказался тощим стариком в клетчатой рубашке и помятых брюках. У него было маленькое личико с задубелой от солнца и ветра кожей и слезящимися глазками, под низким лбом. Седые волосы были давно не стрижены и торчали, как пакля, из-под видавшей виды фуражки.

Михаил отвел его в сторону и начал без подготовки:

– Я следователь прокуратуры. Куда вы дели сто долларов, которые вам дал Корж?

– Не знаю никакого Коржа.

– А кто вам предлагал стать свидетелем?

– Ничего не знаю!

– Тогда вы задержаны! Я отвезу вас в город. Посидите трое суток в милиции, придете в себя, а там мы предъявим вам обвинение в даче ложных показаний…

– Не хочу в милицию!

– Тогда расскажите все, как было.

– Разве он сюда не приезжал?

– Приезжал, только вы этого не видели.

– Может, и видел! – приободрился дед Паша.

– Тот человек вас не будет жалеть, а вы его прикрываете. Он человека убил!

– Так Сашка Лунев убил!

– Лунев уже дома, пойдемте к нему!

– Не, не хочу видеть его рожу и его собак!

– Пойдемте к вам домой, возьмете документы, переоденетесь, если нужно, и поедем в город в милицию.

– Не хочу в милицию!

– Тогда говорите здесь! Иначе приглашу участкового, и увезем силой.

– Ладно! Расскажу! Подошел парень, высокий такой, и говорит. Лунев отпирается, а точно убил. Приезжал сюда, был дома, выбрал момент и застрелил. Потом удрал в город на голубой шестерке и называет номер. А я эту машину и хозяина ее знаю. Спроси, говорит, если не веришь, я завтра приду. Согласишься дать показания, получишь сто зеленых, и бумажку показал. Кому не охота заработать честным путем! Жди, говорю, я мигом… Сбегал я к Генке. Все точно. Пошел к участковому и написал бумагу.

– Так, где эта сотня?

Дед Паша вывернул все карманы и достал несколько смятых купюр карбованцев…

– Я их в настроение обратил!

– Пропил такие деньги, холера! – запричитала его жена.

– Вы узнаете его по фотографии? – Михаил показал снимки один за другим.

Дед внимательно изучал их через очки, которые достал из нагрудного кармана рубашки. Он остановился на фотографии Коржа.

– Кажись, этот! Хотя тот был в темных очках…

– Павел Иванович! Садитесь в машину, поедем к вашему Генке. Если он все подтвердит, то я вас отпущу.

Геннадия Фурсова дома не было. Вышла испуганная жена. Его, оказывается, повезли в город, давать свидетельские показания. Фесенко сдержал слово – голубую шестерку нашли.

«Сегодня истинно триумфальный день! Все получается с первого раза!» – отметил Михаил по дороге в участок.

И сглазил сам себя. Участкового не было. Михаил связался с Фесенко и коротко доложил, как обещал, о своих результатах.

– Нашли твою «шестерку»! – сообщил в ответ Анатолий Иванович.

– Уже знаю, вышел на нее через деда Пашу. А Коржа задержали?

– Пока нет! Похоже, он удрал из города.

– Он меня беспокоит! Как бы он не начал убирать свидетелей.

– Не думаю! Вот драпануть с ворованными долларами он может…

Михаил побрел на шум прибоя – дневной бриз достиг апогея. Прежде чем ступить на песок, он разулся и закатал штанины. Он добрался до кромки прибоя, глубоко зарывая ноги под раскаленный верхний слой. Приятно было охладить ноги в мокром покрытом пеной песке… Михаил посмотрел вдаль на дикий пляж, где он недавно бежал за девочкой и высоким стройным мужчиной…

Высокий и стройный… Так все говорят, когда вспоминают Андрея Коржа. Вдруг это был он?! Почему в форточку обязательно должен был залезть мальчишка. Разве Гала для этого не годится?! Тогда она самый опасный свидетель!

Бог мой! Он совсем о ней забыл! Вот кому действительно угрожает опасность, а он до сих пор не знает, где ее искать!

Михаил сел на песок и обулся, натянув носки на мокрые ноги с прилипшим песком. Он влетел в диспетчерскую автостанции. Перепуганная кассирша не сразу поняла, что у нее спрашивают домашний адрес участкового.

Михаил подъехал к дому, распугивая полусонных кур у забора. Участковый заканчивал затянувшийся обед. По пятницам он оставался на участке допоздна, поэтому требовалась усиленная заправка.

Михаил решительно отказался от предложения присоединиться к трапезе. Объяснил почему.

Участковый порылся в своем объемистом планшете и достал потрепанную тетрадь. Михаил торопливо переписал данные и распрощался. Участковый проводил Михаила до ворот и долго смотрел ему вслед, неодобрительно покачивая головой. Может, на спидометре у Михаила и не больше шестидесяти, но все равно слишком быстро для деревенской улицы…