Впрочем, кто бы ни сидел сейчас за спиной у Валерии, судьбу его она решила, еще сидя в кабинете. Ни на какой вокзал, конечно, везти свою пассажирку она не собиралась. В кармане у Леры лежала авторучка, заряженная шестью шприц-иглами со снотворным, которое вкупе с морозом и метелью должно было даровать «гостье» вечный сон. Единственное, что Валерия пока не определила, так это то, где именно осуществить задуманное. Сначала ей казалось, что достаточно отъехать на пару километров от клуба, остановиться, сделав вид, будто что-то сломалось, заболтать пассажирку, а потом, незаметно достав авторучку, стрельнуть ей иголкой в ногу.

Но потом показалось, что этот вариант не очень надежный. Конечно, Валерия сказала охранникам, будто в клуб сегодня уже не вернется, а поедет ночевать на свою старую дачу. Это было придумано для того, чтоб в клубе подольше не волновались по поводу ее отсутствия. Однако вполне возможно, что среди ночи может позвонить Сенсей. Он уже сейчас почти наверняка ищет Драча, который, судя по его звонку, решил скрыться с горизонта. Звонок Сенсея может последовать и раньше, даже вот сейчас, когда Лера гонит «Буран» через лес. Ему скажут, что Валерия Михайловна самолично повезла на вокзал «гостью» Драча, а самого Драча в клубе сегодня не былo. Сенсей почти наверняка отправит своих парней на вокзал, потому что заподозрит, будто вместе с «гостьей» — если таковая вообще существует! — Валерия повезла на вокзал и Драча. Поскольку Сенсей прекрасно знает, за сколько времени можно доехать от клуба до вокзала, он уже через час поймет, что либо Валерия с Драчом поехала вовсе не на вокзал, а прямо на свою старую дачу, чтоб спрятать там несчастного Тему, «либо вообще в неизвестном направлении. Не будет он исключать и вариант с какой-либо аварией или поломкой. Так или иначе, но он может приказать охранникам клуба вывести из гаража еще один или два снегохода, в частности канадские „Бомбардье“, которые использовались для катания по лесу всяких VIP-гостей клуба, и произвести, как выражаются по-гранцы, „прямую отработку следа“. Метель навряд ли успеет полностью заровнять следы лыж и гусеницы. Если это будет через полтора, два или даже три часа, не исключено, что „поисковики“ наткнутся на еще живую „гостью“. Впрочем, даже если они найдут труп, то сразу многое поймут.

Правда, при благоприятном стечении обстоятельств уже меньше чем через два часа, в полночь, Валерия будет находиться в воздухе. Увы, стечения обстоятельств бывают не только благоприятные. Погода-то аховая! То, что хорошо для сокрытия следов на земле, может оказаться препятствием для взлета. Конечно, русская авиация, как принято считать, является всепогодной, но все же если полосу капитально заметет, то вылет могут задержать, а то и вовсе отменить. Возможно, что для этих нелегальных полетов оставлено какое-то очень узкое «окно» по времени. В общем, не исключено, что Валерия сегодня вовсе не улетит и ей придется воспользоваться своими «запасными вариантами».

Конечно, как и планировалось, она должна уточнить все у знакомого майора, позвонив ему по сотовому со старой дачи. Если на вопрос: «Это военторг?» — он ответит: «Вы ошиблись!», значит, все нормально, и вылет состоится, если ответ будет: «Вы не туда попали!», значит, все откладывается на двое суток минимум. Так или иначе, но старой дачи ей сегодня не миновать. Если она улетит — тогда в принципе наплевать, найдут «гостью» или нет, а вот если вылета не будет, тогда на эту дачу по следам «Бурана» прибудут охранники Сенсея. Одно дело, если живой «гостьи» или ее трупа они не обнаружат — Лера может сказать, что благополучно отправила ее с какой-нибудь станции, чтоб не заезжать в город на «Буране», совсем другое, если «гостью» найдут мертвой или живой.

Так что надо было всерьез продумать, где отделаться от ненужной пассажирки, не оставив при этом лишних следов. Ведь даже закопав ее, сонную, в снег, можно столько натоптать вокруг, что сразу все станет понятно. Ведь под рыхлым, свеженаметенным снегом — твердый, слежавшийся наст. Если уж зарывать — то в него, а без лопаты это трудновато. Опять же, продавив наст, провалишься по пояс, и такие следы до завтра не исчезнут.

И тут Валерия вспомнила, что немного в стороне от хорошо известного ей маршрута к старой даче есть небольшой овражек с крутым, обрывистым склоном, а по краю этого обрыва растут с небольшими промежутками всякие елочки-сосенки. Если усыпленную «гостью» довезти до промежутка между елочками и кинуть под обрыв таким борцовским приемом, как бросок через голову, то она пролетит в воздухе пару метров и исчезнет на дне оврага. А около лыжни снегохода останется только несколько следов. Ну, допустим, сошли девушки, пописали и дальше поехали. Обрыв метров пять высотой, ночью ни черта не разглядишь, да и не станет никто смотреть — ведь следов, ведущих непосредственно к обрыву, не будет…

Загвоздка была только в том, что Валерия последний раз побывала на этом обрыве прошлым летом, а зимой приезжала туда аж в позапрошлом году. Конечно, вряд ли за два года там что-то существенно изменилось, но все-таки представления об этом самом овражке и даже о том, как туда доехать, у нее были довольно смутные.

Тем не менее Валерия свернула вправо с полузаметенной лыжни, которую оставила утром. «Буран» пошел по целине заметно медленнее, лыжи глубже садились в снег.

Лена на изменение курса никак не отреагировала. Больше того, она просто не заметила, что снегоход поехал куда-то не туда. И волноваться, естественно, не стала. Напротив, ей стало поспокойнее, поскольку она почувствовала, что «Буран» едет медленнее, неторопливо объезжая большие деревья и пни. .

Проехали эдак с километр, и Валерия почуяла, что ведет «Буран» неизвестно куда. Во всяком случае, по ее разумению, овражек уже должен был появиться где-то справа. Ориентиром должны были послужить все те же елочки-сосенки, растущие вдоль обрыва, однако вместо них фара высвечивала из темноты черно-белые стволы больших берез. А когда роща осталась позади, «Буран» очутился посреди какой-то незнакомой прогалины и начал спускаться вниз по пологому склону.

Валерия вообще-то неплохо знала здешние места, но что-то не могла припомнить, куда попала. Березовая роща, по идее, на таком расстоянии от клуба была всего одна, но она вроде бы располагалась далеко от оврага. А такой большой прогалины и вовсе не числилось. По крайней мере, насколько помнилось Валерии.

Чуть позже уже после того, как «Буран» проехал низину и стал подниматься вверх, Лера догадалась, что это вовсе не прогалина, а выруб. На этой стороне лога из-под снега просматривалось множество пней, и явно довольно свежих. Похоже, что кто-то хорошо прошелся по здешней заповедной березовой роще с бензопилами. Может, еще осенью, а может — уже зимой. Березу пилят чаще всего на дрова — в этом ее главная ценность. Конечно, в Лавровке большая часть поселка состояла из домов с печным отоплением, но во все прошлые годы эти самые частники неплохо обходились без этой самой заповедной рощи.