Василиса тогда уж точно свое хлебное место потеряет, даже если старый босс вернется. А уж новый и подавно такую выгонит. По логике вещей Василиса должна была сперва похмелить сторожа, потом довести его до отрубной кондиции, а потом по-скорому выпроводить Юрку с Полиной. Небось уже и одежду отстирала.

Именно с этого момента Таран по-настоящему вспомнил о всех своих крутых делах и проблемах. И настроение у него при этом, разумеется, резко ухудшилось.

На первый взгляд все было не так уж и плохо. Документы Суслика и пистолет можно вместе с долларами бросить здесь или подарить Василисе. Она то, что горит, в печке сожжет, а то, что тонет, в водохранилище утопит. Правда, доллары она, конечно, жечь откажется. Даже если ей сказать, будто они все фальшивые (в том, что это так, у Юрки полной уверенности не было), хитрая баба все равно попытается их проверите. Может, здесь, на даче, какой-нибудь детектор есть для проверки банкнот, а может, возьмет для пробы сотню и съездит в какой-нибудь близлежащий эксчейндж. И ежели они, паче чаяния, все же настоящими окажутся, начнет помаленьку в дело пускать. Хрен его знает, чем это может кончиться.

Если банкноты настоящие, то их могли подсунуть Юрке лишь в одном случае для подставы. Фиг его знает, может, они там все по номерам переписаны или чем-нибудь помечены. Нашли бы менты после взрыва хоть десяток обгорелых купюр на чем они, эти купюры, засвечены, это дело десятое! — и уже могли бы кое-какие выводы сделать. При этом два трупа — Таран бы тоже в этой категории числился! никаких показаний против дяди Васи с катера «Светоч» дать не смогли бы. Наверно, и против Коли с Фроськиной дачи — тоже.

Сейчас у организаторов взрыва «шестерки» — а они почти наверняка уже в курсе того, что акция по большому счету обломилась, — уже имеется большая головная боль. Во-первых, долларов на месте взрыва не нашли, а во-вторых, один из потенциальных трупов не состоялся. Кроме того, если взрыв осуществили Вася с Кинзой или другие мореплаватели со «Светоча» — хрен его знает, кто там пьянствовал в будке на дебаркадере! — у них есть головная боль и насчет Полины. Конечно, они были бы рады сейчас считать, что она не доплыла к до берега и лежит где-нибудь на дне водохранилища.

Но если эти купюры начнет менять Василиса — ее достаточно быстро возьмут за шкирман и начнут выяснять, откуда у нее эти денежки. И та, поскольку ей не захочется мотать срок, быстренько расскажет, что к ней забрела мокрая и усталая парочка, которым она по-христиански помогла. Назовет имена: Юра и Полина, припомнит, что у этого Юры был пистолет. Кстати, она по дурости может этот пистолет и не утопить, а прибрать себе, и, когда его найдут, то выяснится, что он имеет прямое отношение к покойному Суслику. А если еще и удостоверение с переклейной фотографией Тарана найдется — все станет ясно как божий день.

Конечно, если б точно знать, что подстава была организована исключительно против Коли или Зуба, то можно бы попробовать рвануть пешочком на Фроськину дачу. Вроде бы если Полина действительно слышала какой-то разговор на «Светоче», то такой вариант не следовало списывать со счетов.

Но в том-то и дело, что не было никакой уверенности в том, что Коля ничего не знал о заподлянке. Ведь отправил же он Тарана с мертвым Сусликом в багажнике! Объяснения, которые Юрка сам придумал, насчет того, что Суслика должны были тихо взять из машины и утопить, пока Таран катался на «Светоче», выглядели очень хило.

В общем, вариант со сговором Коли и Васи казался самым вероятным. И тогда, как уже однажды предполагал Таран, основной удар был направлен против Птицына. Если б Юрку нашли на дороге в поддающемся опознанию состоянии, то наверняка добрались бы и до МАМОНТа.

Короче, казалось бы, самым надежным решением в этой ситуации было бежать к Птицыну. То есть любыми способами, хоть на палочке верхом, линять из этой гребаной Москвы и ее окрестностей в родную область. Но это легко сказать, а как сделать?

Начать с того, что у Юрки, окромя этих поганых долларов, денег не было. Размен их был чреват уже известно чем на примере возможного влипания Василисы. Только в том случае, если б Таран оставил денежки при себе и сам взялся их менять, то менты сразу бы его самого сцапали. Не пешком же полтыщи верст топать?

Дорогу до военного аэродрома, с которого Юрка в этот раз попал в Москву, он почти не запомнил. Ясно было только, что он далеко отсюда и пешком до него добираться долго. Да если б Юрка и помнил, как туда добраться, это ничего не облегчало. Без Коли и его друзей Тарана в самолет не посадят, да и на территорию аэродрома не пропустят. Что еще остается?

Остается Семен, тот самый, от которого Юрка в прошлый раз по дурости деру дал. Но Коля знает этого самого Семена и знает телефон, по которому надо звонить. Фиг его знает, может, Коля этот вариант уже просчитал, переговорил с ним, выставив Тарана в поганом свете — дескать, слямзил сто тыщ чужих баксов и слинял! — и Семен (после зимнего закидона он запросто в это поверит!) аккуратно передаст Юрку в лапы этой конторы.

Конечно, можно было попробовать и тот вариант, который удалось зимой проделать и повторить вчера с Сусликом. То есть умотать на угнанной машине.