Юля оглянулась на зал, и ей показалось, что десятки пар глаз обращены к ней, что все ждут от нее какого-то поступка. Или слова… И девочка, волею судьбы превращенная в мальчика с помощью хорошего парика, грима и фрака, тоже смотрела на нее глазами, преисполненными благодарности и какого-то необъяснимого восторга… Может, они все смеялись над ней?

– Я бы хотел, чтобы ты сейчас поехала ко мне… – услышала она словно откуда-то издалека голос Крымова и не сразу поняла, о чем идет речь, а когда поняла, было уже поздно: пианист (а человек за роялем теперь навсегда останется для нее пианистом, музыкантом, гением, волшебником) заиграл другую, не менее чарующую мелодию, от которой хотелось смеяться, плакать – да еще и танцевать одновременно.

– Это Петерсон… Я узнала эту мелодию. Петерсон…

– Ты меня не слышишь, Юля?

– Я же говорю, Оскар Петерсон! Пойдем потанцуем, ну что ты, на самом деле, Крымов!.. Только сначала налей мне немного красного вина… чтобы забыться… Или же – вспомнить.