– Любит? – покачал головой Леша. – Разве так любят? Окружила себя мужиками и теперь вьет из них веревки.

– Кто знает, может быть, вас, мужчин, как раз это качество в ней и привлекает…

Когда восторг Чайкина утонул в его мечтах и надеждах, Юля плавно перевела разговор на тему, ради которой она и собрала их двоих.

– Ты нам сначала расскажи, что с записками отца Кирилла и куда ты их дела, – потребовал Шубин. – Мы думали, что ты их продала, купила себе особняк неподалеку от Эйфелевой башни и теперь мы тебя никогда не увидим. Да и вообще, что это за сочинения, черт бы их побрал!

– Все просто. Некая Организация, созданная силами объединенного мирового правительства, целью которой является превращение России чуть ли не в колонию, вербует наших людей и учит их, что надо делать, чтобы это произошло как можно скорее. Этим людям платят хорошие деньги, и потому их так много… А на фоне безработицы и нищеты, проституции и наркомании измена Родине в опустевших душах наших соотечественников выглядит пустяком. Вот так-то…

Юля перевела дыхание. Говорить легко и с улыбкой о таких серьезных вещах она не умела.

– Отец Кирилл, точнее, Кирилл Андреев, Тамара Троицкая и Андрей Лазарев работали на эту Организацию не из-за денег, а, на первый взгляд, по идейным соображениям. На самом деле Андрееву и Лазареву приходилось работать одновременно на две организации, одна из которых и направила их в Лондон… Я имею в виду нашу службу безопасности, если говорить топорным языком. Троицкая узнала об этом совершенно случайно, когда нечаянно наткнулась на спрятанные отцом Кириллом записи…

– Но что в них было и почему она не выдала его Организации сразу же? – этот вопрос задал Шубин, и по тому, как четко он был поставлен, Юля поняла, что Игорь давно уже думал об этом.

– Троицкая любила Кирилла, а потому единственное, что она могла сделать, чтобы не допустить утечки информации, а заодно и спасти его, это спрятать смертельно опасные записки или вообще уничтожить их. Но ей удалось прибрать к рукам лишь часть из них… Думаю, помимо идейных соображений относительно дневниковых откровений Кирилла ее посещали мысли и совершенно другого плана… То, что она начала переговоры с Крымовым, говорит о ее желании продать оставшуюся часть записок, чтобы на эти деньги исчезнуть. Поскольку даже в случае их опубликования ей вряд ли что грозило: Кирилл упоминал о ней лишь вскользь и с уважением… Вот и получается, что его смерть была выгодна всем.

– Так ты все-таки продала их?

– Можно сформулировать и так, но не уверена, что они будут в скором времени опубликованы. Еще рано.

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что основной целью Лазарева и отца Кирилла было не президентское кресло… Перед ними стояли более глобальные задачи, которые заключались в установлении политического равновесия в стране. Появление на предвыборном небосклоне таких мелких и ничего не значащих фигур, как Берестов или Куракин, – это тоже их работа. Влиять на сознание народа – это талант, которым бог наделил Кирилла помимо его всех остальных качеств, служивших его целям. Но случилось непредвиденное: отец Кирилл настолько вошел в свою роль, что и сам уже начал верить в то, что проповедовал и нес толпе, и у него случился психологический кризис, во время которого и родились эти записки. Он знал, что должны были убить его двойника, и как мог пытался спасти его… Он отправил Кучина, человека, удивительно на него похожего, в другой город, дал ему денег, но тот, пьяница, все пропил, сойдя на первой же станции, и вернулся обратно в С.

– И его убили? Португалов? Насколько мне известно, он все отрицает…

– Да, его убили. Но после этого Троицкая собиралась убить и настоящего отца Кирилла…

Чайкин с Шубиным переглянулись.

– Послушай, Земцова, что-то я тебя не совсем понимаю: что значит собиралась, если я сам лично писал заключение о вскрытии трупа, точнее, останков отца Кирилла… Я брал на анализы его волосы, взятые из подвала, и волосы, которые мать Марины Бродягиной собрала с подушки дочери и которые, по ее словам, могли принадлежать только отцу Кириллу… Это были волосы ОДНОГО И ТОГО ЖЕ ЧЕЛОВЕКА.

– Все правильно. Но ведь эти волосы могли в подвал ПОЛОЖИТЬ… – здесь Юля понизила голос и произнесла чуть слышно: – … поверх останков Кучина… Вот такие дела.

Шубин, до которого только спустя пару минут дошел смысл ее слов, покачал головой:

– Ну и дела… Ты хочешь сказать, что после похорон Кучина его могилу вскрыли, останки перенесли в подвал и смешали там с отрезанными волосами отца Кирилла?.. Но тогда где же он сам?

Юля встала и, взяв в руку бокал с вином, неожиданно сказала:

– Знаете, а ведь я решила никуда не уезжать и самой возглавить сыскное агентство… Больше того, я успела сегодня созвониться с официальными хозяевами нашего сгоревшего офиса, и они обещали мне продать его почти задаром… Сделаем ремонт, вывезем из щукинского подвала всю технику, и… вперед! Ну что скажете?

Но в морге было тихо, как, впрочем, и положено быть в таком месте. Чайкин налил себе водки и залпом выпил, забыв чокнуться с Шубиным.

И в этой зловещей тишине, замешанной на животном страхе человека перед смертью, отдаленным эхом послышался шелест листвы и плеск воды… Юля вспомнила, что случилось с ней после того, как она пообещала Крымову вернуть рукопись.