Виктор Волконский
ИСХОД ПЕТРА ПРЯХИНА
(из цикла "Одержимые дьяволом")
1. "Краше в гроб кладут"...
..."Лонгрен!
– взывал Меннерс, - ты ведь слышишь меня, я погибаю, спаси/
Но Лонгрен не сказал ему ни одного слова; казалось, он не слышал отчаянного вопля. Пока не отнесло лодку так далеко, что еле долетали словакрики Меннерса, он не переступил даже с ноги на ногу...
– Черную игрушку я сделал, Ассоль, - спи!"
– Н-да!
– сказал себе Петр Пряхин.
– Вот ведь как можно убить человека... и судить этого самого Лонгрена вроде бы и не за что. Просто его враг тонул, а он ему не помог. Вот и все. Н-да...
Пряхин отложил старую растрепанную книгу без начала и подумал:
– Надо спросить у Ритки, как книжка-то называется...
Умная книга!
Петр потянулся всем своим большим телом (ох, намаялся он ныне в полесенокос!). И встал. Читать некогда: нужно успеть у коровы убраться, запарить зерна поросятам.
А завтра с утра: Звездочку подоить... в курятник крыса повадилась, жука на картошке травить надо... Господи, дел-то сколько!
Он тяжело вздохнул. Из-за занавески ответно долетел тихий стон, там лежала и маялась животом жена Пряхина Алевтина.
– Петечка!
– слабым голосом позвала она.
Кряжистый Пряхин неуклюже склонился над ее кроватью. В неярком свете засиженной мухами лампочки он видел, как осунулось и пожелтело лицо жены. Алевтина-то и смолоду особой красотой не отличалась. А теперь и вовсе выглядела она живой иллюстрацией к меткому народному присловью: "краше в гроб кладут"...
– Да за что же меня судьба так?!...
– выползла темная мыслишка откуда-то из потаенных закоулков пряхинской души.
– Все не как у людей... у них-то бабы, небось, здоровые!
– Что?
– переспросил он.
– Валокордин, говорю, дай. В холодильнике он... с сердцем что-то.
Подав жене лекарство, Пряхин, набычившись, пошел к выходу, дела ждать не будут. И уже у порога услышал, как звякают о стакан с водой зубы Алевтины. Петр вышел, еле сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью. Взял вилы и встал, опершись на них посреди двора. Тяжело задумался.
2. Соседка
...С тех пор как соседская деваха Ритка "положила глаз"
на Петра, мужик и вовсе с ума сошел. Вот уже год Алевтина мается от разной хвори: то там у нее заноет, то здесь заболит... Ритка же знай себе шастает по своему огороду, увидит Пряхина и смеется, скалит свои белые зубки. А то уставится на него, возьмет в рот прядь собственных волос и вроде бы жует - привычка у нее такая!
Живет Ритка с бабкой, куда уж старухе за такой егозой уследить!
Поэтому раза два уже встречался Петр с Риткой на отшибе двух дворов в вишневых кустах. Добросовестно тискал ее молодое тело, тугое и пышное, как подошедшее впору тесто. Больше ничего с собой сделать Ритка пока не позволяла...
Силенкой ее тоже Бог не обидел, так что при желании она легко уходила из ухватистых рук Петра.
– Вот женишься если... тогда!
– глухо говорила она, глядя в темноту поверх пряхинской головы.
– Да как же я, при живой-то жене... Дура!
– злился Петр.
– А ей не век жить!
– с хохотком говорила Ритка.
– Я, Петушок, за тебя замуж хочу... Подожду! Давно с ней не спишь?
Не в бровь, а в глаз!.. что ответишь?! Петр в ответ лишь скрипел зубами, не столько от своего подневольного воздержания, сколько от стыда.
– ...Как книжка-то называется?
– спросил Петр и словно бы в поисках ответа ненароком запустил ладонь Ритке под кофту, в узкую ложбинку промеж ее горячих неподатливых грудей.
– Не лапай!
– Рита сделала вид, что хочет вырваться.
– Какая еще книжка?
– Что ты мне... почитать дала... Про Лонгрена!
– А! Ты там понял хоть что-нибудь?
– Чего понимать-то? Как он мужика не спас?
– осторожпо спросил Пряхин и только потому так спросил, что дальше того эпизода он книгу не осилил. Некогда было.
– А вот хотя бы. Может, он и хотел веревку ему бросить, да не успел? Кто знает.
Последнюю фразу Рита произнесла как-то расслабленно тихо, с трудом переводя дух. Петр понял это по-своему, рывком запустил ручищи под ее колени и опрокинул на спину. Однако Ритка ноги не разжала и после короткой, но бурной схватки все же отпихнула Пряхина и вскочила. Глаза ее в полутьме под вишневыми кустами светились как у кошки.
– Лонгрен мужик что надо, - прошипела она, - настоящий. А ты уже два раза от жены бегал в "скорую" звонить... и все успеваешь... успеваешь!
3.Звездопад
А через неделю Алевтина умерла. "Инфаркт", - сказали при вскрытии. Приступ сразил ее внезапно, под утро. Петр, как обычно, побежал тогда звонить в "скорую". Да вот...
Не успел.
Хоронили Алевтину всем селом, ее люди жаловали да жалели. "Отмучилась, болезная... царствие ей небесное!" - истово крестились старушки.