Когда корабль начал торможение, а до Тумбы оставалась неделя полета, Хануфрий Оберонович Парсалов вызвал в кают-компанию всю нашу группу практикантов астроучилища и с какой-то непонятной озабоченностью спросил:
– - А как у вас со стрельбой, ребята?
Мы промолчали. Никому не хотелось признаваться, что за все время учебы нам так и не довелось взять в руки бластер, хотя мы успешно сдали на экзамене его устройство. Парсалов нахмурился, застегнул до конца молнию на своей потертой куртке из афудиловой кожи и решительно произнес:
– - Как ответственный за вашу практику официально объявляю, что курсант, не сдавший лично мне зачет по стрельбе, на Тумбу не ступит. К занятиям приступаем сегодня же. В трюме номер два я оборудовал учебный тир.
Вскоре мы убедились, что Хануфрий Оберонович постарался на славу. Как мы узнали позднее, он тайком протащил на корабль списанный учебный тир для обучения десантников Дальней Разведки. Мишени в нем были разные: бегающие, прыгающие, ползающие, летающие и размерами от мухи до пурда. Теперь скуке между вахтами пришел конец. Все свободное время мы проводили в тире, и даже ночами нам снилось, что мы продолжаем стрелять лежа, сидя, стоя, на лету, держа учебный бластер руками, ногами, зубами... Любой промах приводил обычно спокойного Парсалова в ярость, и он, размахивая перед носом мазилы нещадно дымящей трубкой, орал:
– - Раззява, забодай тебя комар! Чтоб ты три раза вошел в гиперпространоство и два раза вышел! Черную дыру тебе в карман, хрумпль ты альдебаранский! Вот выскочит на тебя из кустов хвостозуб, и промазать не успеешь! Будешь у меня всю практику у киберповара клиренс чистить!
В общем, загонял он нас так, что ни у кого не хватило ни сил, ни времени заглянуть в справочник и узнать, с какими же чудовищами мы будем воевать на Тумбе. Лишь накануне посадки, когда вся группа на последнем издыхании сдала на "отлично" экзамен неумолимому Хануфрию Обероновичу и собралась перевести дух в кают-компании, обсуждая планы увлекательной охоты на Тумбе и уже в мечтах изумляя подруг шкурами зубастых инопланетных хищников, ввалился мрачный Педро и выдохнул:
– - Нас обманули!
Оказалось, что на Тумбе нет ни единого хищника свирепее зайца и крупнее суслика, а самое грозное оружие там не бластер, а мухобойка. Но сил возмущаться у нас не осталось, и мы молча разбрелись по каютам.
Посадка прошла без происшествий. Корабль мягко опустился на живописную поляну, и мы собрались у выходного люка, где нас ждал Парсалов в своей неизменной куртке. На поясе у него висели два мощных десантных бластера, а весь облик выражал странное сочетание озабоченности и решительности. Рядом с ним на столике была аккуратно разложена дюжина бластеров в кобурах.
– - Через две минуты проверка готовности оружия, -- сказал Хануфрий Оберонович и решительно встал между нами и люком.
Мы быстро нацепили бластеры и выстроились перед ним.
– - Достать оружие, проверить заряд батареи, установить непрерывный разряд на максимальной мощности,-- приказал Парсалов.
Все послушно, хотя и с недоумением, выполнили приказ. В моей душе закопошились сомнения. Конечно, справочники не врут, но...
– - Объявляю порядок выхода, -- отчеканил Парсалов.
– - Первая шестерка с оружием наизготовку выстраиватся полукругом возле люка. Затем выхожу я со второй шестеркой, и занимаем круговую оборону. Соблюдать максимальную осторожность и бдительность. Приказываю немедленно и без моей команды уничтожать любую движущуюся цель, даже если она размером с комара. Далее будем действовать по обстановке. Первая группа -- на выход!
И он шагнул в сторону.
Я был в первой шестерке. Люк отполз в сторону, и мы сбежали по пандусу в траву, держа бластеры наизготовку. Через несколько секунд за спиной раздался топот и вторая шестерка замкнула кольцо.
Наступила мертвая тишина. Я напряженно вглядывался в кусты недалекой кромки леса, каждую секунду ожидая нападения. С полминуты все было спокойно, но вдруг в ближайшем кусте что-то шевельнулось. Не раздумывая, я нажал на спуск. Мощный луч бластера срезал и куст, и стоящее рядом дерево, которое с треском и грохотом рухнуло в кустарник. Оттуда взвилось потревоженное комариное облако, и началось...
Когда первая волна нападавших комаров была сожжена в воздухе и засыпана скошенными деревьями, а над чащей с басовитым гудением поднималось второе комариное облако, стоящий в центре круга Хануфрий Оберонович обреченно вздохнул и дрогнувшим голосом произнес:
– - Забодай меня комар!
За время полета мы неоднократно слышали эту фразу, но неподдельная тревога, прозвучавшая в голосе Парсалова, заставила меня обернуться. Наш бывалый начальник являл собой удивительное зрелище. На голове у него был шлем от скафандра высшей защиты с опущенным, несмотря на жару, щитком. В левой руке он держал большой круглый щит, в котором я с недоумением узнал крышку от кастрюли, а в правой намертво стиснут бластер, ствол которого нервно ходил по сторонам.
– - Не отвлекаться!
– - рявкнул Парсалов. Я немедленно повернулся и начал бдительно вглядываться в комариную тучу, которая постепенно втягивалась обратно в лес.
Когда последний комар исчез, Хануфрий Оберонович с грохотом отбросил крышку от кастрюли, стянул шлем, и, засовывая бластер в кобуру, с облегчением скомандовал:
– - Отбой!
Он обессиленно уселся на травку в тени корабля и достал дрожащими руками заветную трубку. Мы, так ничего и не поняв, подошли ближе.
– - Хануфрий Оберонович, а зачем это?..
– - не выдержал Педро и слегка пнул носком ботинка крышку от кастрюли.