Боль и гнев соединились в сердцах русских.

В церкви, где шло отпевание Пушкина, на паперти навзничь лежал ктото большой в черном, содрогаясь в рыданиях. Это был Вяземский.

В далекой ссылке Кюхельбекер, получив известие о смерти Пушкина, впал в глубокую депрессию и сказал, что отныне он навсегда лишен вдохновения. А Иван Пущин записал: "Кажется, если бы при мне должна была случиться несчастная его история и если б я был на месте К. Данзаса, то роковая пуля встретила бы мою грудь..."3 "Пушкин убит!
– восклицал Федор Матюшкин в письме к лицейскому другу.
– Яковлев! Как ты это допустил? У какого подлеца поднялась на него рука? Яковлев, Яковлев! Как мог ты это допустить?"2 Лев Пушкин писал отцу: "Эта ужасная новость меня сразила, я, как сумасшедший, не знаю, что делаю и что говорю... Если бы у меня было сто жизней, я все бы их отдал, чтобы выкупить жизнь брата"2.

Россия рыдала. Бенкендорф бдил.

Бенкендорф и Уваров распорядились, чтобы в печати ничего не было опубликовано о смерти поэта. Но заткнуть рот русской литературе жандармам было не по силам. Уже передавались из рук в руки и всюду читались обличительно-огненные лермонтовские стихи, в которых причины гибели поэта описаны удивительно точно. В. Ф. Одоевский, рискуя подвергнуться серьезному наказанию, опубликовал 30 января 1837 года в "Литературных прибавлениях" к журналу "Русский инвалид" такие строки:

"Солнце нашей поэзии закатилось! Пушкин скончался, скончался во цвете лет, в середине своего великого поприща!.. Более говорить о сем не имеем силы, да и не нужно; всякое русское сердце знает всю цену этой невозвратимой потери и всякое русское сердце будет растерзано. Пушкин!

наш поэт! наша радость, наша народная слава!.. Неужели в самом деле нет уже у нас Пушкина! К этой мысли нельзя привыкнуть!"

Жуковский, перебирая бумаги только что умершего поэта, обнаружил потрясшие его стихи:

Нет, весь я не умру - душа в заветной лире Мой прах переживет и тленья убежит...

И все шептал их как заклинание, как молитву, как утешение, как реквием...

"...РОССИИ СЕРДЦЕ НЕ ЗАБУДЕТ!"

(ПОЭТЫ И ПИСАТЕЛИ О ПУШКИНЕ)

Ф. Глинка:

О Пушкин, Пушкин! Кто тебя

Учил пленять в стихах чудесных?

Какой из жителей небесных,

Тебя младенцем полюбя,

Лелея, баял в колыбели?

Судьбы и времени седого

Не бойся, молодой певец!

Следы исчезнут поколений,

Но жив талант, бессмертен гений!

Н. Гнедич:

Пушкин, Протей

Гибким твоим языком и волшебством твоих

песнопений!

Уши закрой от похвал и сравнений

Добрых друзей;

Пой, как поешь ты, родной соловей!

Байрона гений, иль Гете, Шекспира

Гений их неба, их нравов, их стран

Ты же, постигнувший таинство русского духа и

мира,

Пой нам по-своему, русский баян!

В. Жуковский:

Он лежал без движенья, как будто по тяжкой работе

Руки свои опустив. Голову тихо склоня,

Долго стоял я над ним один, смотря со вниманьем

Мертвому прямо в глаза; были закрыты глаза,

Было лицо его мне так знакомо, и было заметно,

Что выражалось на нем, - в жизни такого

Мы не видали на этом лице. Не горел вдохновенья

Пламень на нем; не сиял острый ум;

Нет! но какою-то мыслью, глубокой, высокою мыслью

Было объято оно...

М. Лермонтов:

Погиб поэт!
– невольник чести

Пал, оклеветанный молвой,

С свинцом в груди и жаждой мести,

Поникнув гордой головой!..

Не вынесла душа поэта

Позора мелочных обид,

Восстал он против мнений света

Один, как прежде... и убит!

П. Вяземский:

Вам затвердит одно рыдающий мой стих:

Что яркая звезда с родного небосклона

Внезапно сорвана средь бури роковой,

Что песни лучшие поэзии родной

Внезапно замерли на лире онемелой...

А. Полежаев:

И, друг волшебных сновидений,

Он понял тайну вдохновений,

Глагол всевышнего постиг;

Восстал, как новая стихия,

Могуч, и славен, и велик

И изумленная Россия

Узнала гордый свой язык!

Ф. Тютчев:

Мир, мир тебе, о тень поэта,

Мир светлый праху твоему!..

Назло людскому суесловью,

Велик и свят был жребий твой!..

Ты был богов орган живой,

Но с кровью в жилах... знойной кровью.

Вражду твою пусть тот рассудит,

Кто слышит пролитую кровь...