– Но ведь и интересная, – произнесла Женя, впервые, пожалуй, не испытывая к Земцовой саднящего чувства ревности.

Ночь, которую она провела в объятиях Игоря, позволила ей взглянуть на свою соперницу другими глазами. У нее своя жизнь, муж, свой мир чувств, дочка… Зачем ей Шубин? Она приехала в Саратов привести в порядок крымовский дом, то есть по своим делам. Будь этот дом в Москве, она бы отправилась туда. Шубин здесь ни при чем. Вот только зачем приводить в порядок дом, в котором они не собираются жить? Зачем тратить десятки, а то и сотни тысяч долларов, чтобы потом с чистой совестью вернуться в Париж? Так не бывает…

– Да, ты права, мне нравится эта работа, нравится распутывать сложные узелки и пытаться понять мотив убийства. На мой взгляд – именно это самое главное в раскрытии преступления. Ведь у нас дела, которые мы расследуем, связаны прежде всего с проявлением сильных человеческих чувств. Что заставляет людей уничтожать себе подобных?

– Страх, ревность, любовь…

– Правильно. Я вижу, и ты понимаешь, в чем заключается особая прелесть нашей работы. Но самое удивительное заключается в том, что какой бы богатый опыт ты ни приобрела, занимаясь анализом чувств других людей, сама ты при этом все равно остаешься совершенно незащищенной и неопытной… Не знаю, как ты, Женя, но я до сих пор так и не поняла, чего же именно мне нужно в жизни. Казалось бы, у меня все прекрасно: красивый, умный и богатый муж, квартира в Париже и здесь, приличный счет в банке, друзья, мама, чудесная дочка… Что еще надо?

– Но ведь это не только слова? – осторожно спросила Женя, всей душой желая услышать то, чего, быть может, не знает о Земцовой даже ее лучший друг, Шубин. Сейчас, когда в агентстве их было всего двое, когда она впервые испытала к своей сопернице чувство, похожее на дружеское, ей вдруг подумалось, что именно сейчас им и предоставляется шанс хотя бы немного сблизиться, понять друг друга. В словах Юли она уловила грусть и тоску, о причине которых могла лишь догадываться: она еще от Шубина слышала о похождениях красавца Крымова… Конечно, разве может такая женщина, как Земцова, привыкнуть к изменам мужа? Здесь не поможет ни парижский воздух, ни роскошная квартира, ни деньги, ничего…

– Да, это не только слова. Вернее, это факты, но изнаночную сторону этого знаю лишь я да Крымов. Я ведь почти не вижу его, он постоянно в разъездах, и я до сих пор не понимаю, чем он занимается. Думаю, он выполняет какие-то сверхсекретные частные поручения, за которые ему недурно платят. Но его образ жизни, когда он находится в постоянном окружении молоденьких шлюх, убивает меня… То он в Швейцарии, то в Голландии, то в Египте… Он очень легок на подъем, берется за любое порученное ему дело и с блеском справляется с самыми немыслимыми заданиями. У него огромные связи, но мне постоянно кажется, что строятся они на других связях… Влиятельные женщины, жены послов, любовницы сильных мира сего – вот кем, как мне думается, он манипулирует, чтобы раздобыть нужные сведения.

– А я думала, что он занимается политикой…

– Да чем только он не занимается! – в сердцах воскликнула Юля, и в глазах ее блеснули слезы. – Мне и возвращаться туда, домой, уже не хочется… Как вспомню, что меня там ждет… Пустые стены, хоть и обитые шелком… Но я понимаю, что это – тоже настроение. Думаю, что мне нужно просто сменить обстановку и пожить немного другой жизнью…

– Поэтому ты решила отремонтировать дом и пожить здесь?

Вот она и задала этот главный свой вопрос: зачем же Земцова приехала сюда?

– Да. Это – моя инициатива.

– Крымов знает, где ты?

– Да, конечно. Думаю, он понял меня, хотя и предупредил, что я рискую своей дочерью… Но ведь когда я приведу в порядок дом и привезу сюда Машу, то вряд ли смогу уделять ей много времени… Я буду работать вместе с вами, чтобы соскучиться по другой жизни. Но тогда мне придется уговорить и маму переехать хотя бы на время сюда. Но как ей объяснить мое желание пожить в Саратове? Ведь тогда мне придется рассказать ей о том, от чего я сбежала, признаться в том, что в браке с Крымовым я несчастна, и тем самым расстроить ее. Что мне делать? Ведь Машке без нее здесь будет трудно. Нанимать няню? Это проблема – очень трудно найти человека, которому бы я доверяла так же, как маме или Кло в Париже…

– Кло?

– Да, Клотильда – так зовут няню моей дочери.

– Променять Париж на эту дыру и попросить маму перебраться из столицы в загородный дом Крымова с тем, чтобы там, в глуши, среди елок, в полном одиночестве воспитывать внучку? И все это ради того, чтобы ты переменила обстановку? Не слишком ли это большая роскошь? Вернее… эгоизм?..

Женя даже вжала голову в плечи, боясь услышать в свой адрес что-то резкое, – она и сама не поняла, как выдала такое.

– Конечно, это эгоизм, ты думаешь, я не понимаю? – с горечью согласилась с ее словами Юля, качая головой. – Но не могу же я оставить Машу в Москве? Я же здесь без нее с ума сойду…

– Думаю, что ты вряд ли поверишь в искренность моих слов, – произнесла Женя, желая вложить в сказанное все то главное, ради чего она и затеяла весь этот разговор, – но я ни в коем случае не хочу, чтобы ты подумала, будто я ревную тебя к Шубину, а потому отговариваю остаться тут и работать с нами (это «с нами» вырвалось у нее случайно, необдуманно). Нет, это не так. Сейчас, когда я увидела тебя наконец и поняла, что ты за человек…

– Так быстро? – Юля подняла голову, и Женя заметила чуть заметную, ироничную улыбку на ее губах.