Шрифт:
И почти в это же самое время во двор въехала машина. Остановилась. Прошло некоторое время, Шубин стоял на крыльце и смотрел в темные окна машины, затем открылась дверь, и он увидел невысокого полноватого мужичка в джинсах и кожаной куртке. Неприятное рябое лицо, мокрые губы, глаза смотрят внимательно, с недоверием. Сутенеру было лет пятьдесят с лишним. У него наверняка имелись жена и дети…
– Ты кто? – спросил он, приближаясь к Шубину, весь его вид выдавал желание обернуться и позвать дружков, что затаились в салоне машины.
– Меня зовут Игорь. Я хочу выкупить Веронику.
– А где она?
– У меня дома. Сколько она тебе задолжала?
– Пятьдесят тысяч баксов…
– Она сказала, что пятнадцать.
– А я сказал: пятьдесят. Она девка молодая, ей работать и работать… Если у тебя нет таких денег, вали отсюда, только верни ее, а то мои люди… они в машине…
Шубин понял, что сутенер пьян, причем сильно. Значит, и дружки его тоже. Да и он сам, Шубин, набрался, правда, не заметил, как это получилось. Он всегда пил умеренно, никогда не напивался, не пьянел, тем более от вина…
Он замер: арка дома осветилась со стороны улицы ярким белым светом, послышался звук мотора, и во двор вполз тяжелый, как танк, черный джип. Из него сразу же высыпались какие-то люди, подхватили Милютина или того, кого Шубин принял за Милютина, под руки, развернули и поставили к стене… Потом на снег легли лицом вниз двое его дружков…
– Ты Шубин?
К Шубину подошел высокий худощавый мужчина с внешностью подростка: светловолосый, с голубыми глазами и нежным розовым ртом. Одет в штатское. Представился Виктором Распоповым.
– Ты уже с ним говорил? – спросил Распопов.
– Говорил. Девушка сказала, что ее покойный жених задолжал Милютину пятнадцать тысяч и что за эти деньги тот готов ее отпустить, а сейчас я услышал уже о пятидесяти тысячах…
– Милютин, подойди, – высоким мальчишеским голосом подозвал к себе сутенера Распопов, причем таким простым, чуть ли не дружеским тоном, что Шубину стало не по себе. Он думал о Харыбине, о том, где и кем он работает, раз способен посреди ночи, почти под утро найти и поднять с постели нужного человека, именно того, кто знает и, возможно, «работает» с Милютиным, и приказать ему приехать разобраться… Земцова знала, когда собиралась в Москву, что Харыбин ей никогда ни в чем не откажет, если бы не Харыбин, не быть бы им всем в Москве…
– Саня, о каком долге идет речь?
– Так Виталька же в прошлом году разбился, а он мне деньги был должен…
– А при чем здесь эта девушка? Кстати, где она?
Через минуту Вероника уже выходила во двор, кутаясь в шубу и пытаясь раскурить сигарету. Руки ее дрожали. Пламя вспыхивало и тут же гасло, зажигалка наконец упала и провалилась в снег… Игорь взглядом попытался ободрить девушку, поднес зажигалку… Вероника была сильно напугана, боялась, как она потом скажет, перестрелки…
– Саша, – Распопов улыбнулся девушке, – познакомь меня с этой красавицей.
– Это Вероника.
– Ты друга своего еще помнишь? Чемоданова? Отдай Веронику, мы отпустим Чемоданова…
– Вадьку? Да без вопросов… Я только не понял, чего это ты из-за девки кипеж такой поднял, ночью прикатил…
– А тебе и не надо ничего понимать.
– И чего это вам Вероника понадобилась?
– Ты больно много пьешь, Саша, и болтаешь много. Ты про Чемоданова все понял?
– Да это не он Машку порезал… Ты бы его и так отпустил.
– Может, и отпустил бы, а может, и нет… С девушкой все?
– Говорю же: без вопросов. – Милютин повернулся к Веронике: – Бай-бай, Вероничка, нам очень будет тебя не хватать…
– Скотина, – тихо произнесла Вероника, шарахаясь в сторону, словно еще не веря в свое спасение. Она вообще не верила, что такое возможно…
– Тогда, мальчики, разъезжаемся… – приказал веселым мальчишеским голосом Распопов, повернулся к Шубину и пожал ему руку. – Если что, вот моя визитка, держи…
– Виктор, спасибо.
– И тебе спасибо. За мной должок был, теперь я с Димчарой в расчете… Ну, бывай!
– У нас здесь офис, приходи, пивка выпьем…
– Я не пью.
– Все равно приходи. И еще раз спасибо…
Все расселись по машинам, и вскоре двор опустел.
– Я ничего не понимаю… – услышал Шубин голос Вероники. – Это же Витя Распопов, мы его «Соляной кислотой» называем… Гроза всех местных сутенеров… Вот не знала, что у него дела с Саньком…
– Это их проблемы.
– Это же он, Распопов, Чемоданова в камеру бросил, помнишь, я тебе про подружку свою, Машку, рассказывала… Мы-то знаем, что Чемоданов ее не убивал, все знали, но его все равно взяли… Да уж, у них действительно там свои дела… И что мне теперь делать? Я даже не помню, как тебя звать… Наверное, мне надо тебе спасибо сказать.