Он обращался с ней как с больной, и ей это было почему-то приятно. Он жалел ее, он хотел обмазать ее сметаной.

В спальне она легла на простыню на живот, вытянулась, обнаженная, и напряглась в ожидании прикосновения ледяной сметаны.

– Да уж, плохи твои дела. Кожа слезет, ты сбросишь ее, как змея…

И Марк осторожным движением провел куском густейшей, как масло, сметаны по плечу Риты. Она застонала.

– Терпи, казак, атаманом будешь…

– Ты на самом деле обмазываешь меня сметаной, а не льдом?

– Ты, даже обгоревшая, самая красивая, – Марк, склонившись, поцеловал ее бедро. – Но как же это могло случиться?

– Говорю же, заработалась…

– А как же крем для загара? Ты же собиралась неделю! Целую сумку приготовила разных шелковых шалей, шляп, кремов, юбок, я не знаю, что там еще было…

– Сумка на берегу осталась, – пожаловалась Рита и уже более спокойно и обстоятельно рассказала Марку о своем приключении.

Он даже присвистнул:

– Ничего себе! Лодка сломалась. Это я понимаю. Но могли бы нанять другую лодку, попросить, чтобы тебя привезли… Это значит, ты была там голодная, без воды…

– Тамара, видимо, перепутала и положила в лодку вместо моей свою сумку, в которой, к счастью, оказались бутерброды и бутылка с водой. Я сунула ее в воду, но все равно она была теплой, противной… Понимаешь, когда тебе позвонили, началась какая-то суета, все расстроились, они же привезли целое ведро замаринованной свинины… Ну и закружились, вернее, это все я. И расстроилась, и закружилась. И взяла по ошибке не свою сумку…

– А если бы в сумке не оказалось еды?

– Я умерла бы с голоду. Или принялась бы есть коренья, щипала бы, как козочка, травку…

– Больше никогда не оставлю тебя одну…

Она закрыла глаза и расслабленно наслаждалась прикосновениями ласковых рук Марка. Боль и наслаждение, какое странное чувство.

– Все, Марк, спасибо, я уже вся в сметане, как поросенок. Меня осталось только сунуть в духовку. Ты иди поешь, а потом возвращайся сюда, расскажешь, что случилось, по какому делу тебя вызвали…

Звонок заставил ее вздрогнуть. Она слышала, как Марк открывает дверь, с кем-то здоровается. Кто бы это мог быть? Неужели это мама? Испугалась, что с дочкой что-то случилось, взяла такси и приехала? Надо будет ей, кстати, купить машину. Небольшую малолитражку, но элегантную, как она сама… Хотя она всегда говорила, что боится садиться за руль…

– Марк, я даже не знаю, захочет ли она меня видеть, – донеслось до Риты, и она с неприятным каким-то чувством поняла, что это пришла Тамара. Извиняться.

Открылась дверь, и в спальню действительно вошла, шурша нежно-розовым красивым платьем, Тамара. Вид у нее был виноватый. Высокая яркая женщина сорока пяти лет с аккуратной стрижкой «каре». Смуглая, малиновые губы, синие глаза.

– Рита, дорогая, ну прости ты нас с Георгием… Мы уже и не знаем, как загладить свою вину… Арбуз привезли, огромный, он в прихожей… Корзину персиков… Я даже решила подарить тебе свои жемчужные бусы. Это настоящий жемчуг…

И она протянула нитку жемчуга. Рита, только сейчас осознавшая, что лежит перед Тамарой в чем мать родила, да к тому же еще с вывернутой неудобно головой, попыталась отказаться, даже замычала что-то протестующее.

– Бедняжка, как же ты обгорела… Бери бусы, иначе я буду думать, что ты злишься на нас. Но, поверь, кто бы мог подумать, что лодка сломается… К тому же повреждение было серьезным… Мы думали, что мотор, но потом все обошлось… И вообще, во всем виноват Георгий! Забыл в гараже весла!

– Да ладно, Тома, успокойся. Я бусы не возьму. Просто попозируешь мне тридцать часов без отдыха, вот и все твое наказание… Шучу…

– А что, отличная идея! Но только в обнаженном виде… Вот как ты сейчас лежишь, так и я хочу… Хотя не думаю, что мои телеса имеют столь же привлекательный вид, как твое нежное тело. Я понимаю Марка…

– Тома!

– Все. Молчу-молчу. Кстати, мы привезли и уху с шашлыком. Все в сумке. Ну, правда, Маргоша, не знаю уже, чем искупить свою вину.

– Можешь купить у меня пейзаж, – вяло предложила Рита. – За кругленькую сумму.

– Да за какую угодно! – обрадовалась Тамара уже более дельному, на ее взгляд, предложению. – Так ты не сердишься на нас?

– Нет. Успокойся уже. Ты такая шумная…

– Тогда вставай. Сейчас выпьем винца за перемирие, Георгий поднимется, он же в машине, ждет, когда ты спустишь меня с лестницы, он сказал, что будет меня ловить… Он, между прочим, умеет так замечательно резать арбуз… У тебя будут аккуратные куски без косточек и корки. Так ты встанешь? Разрешаю тебе даже оставаться голой.