неудачи Валерии Мессалины

из рода Цезарей

С середины I века от Рождества Христова и поныне всех развратных жен называют Мессалинами. "Она настоящая Мессалина" - таков приговор женщине, он окончателен и не подлежит обжалованию. Это женское имя словно клеймо, его уже не смыть и не стереть никакими силами.

* * *

Рассказ о бурной жизни и позорной смерти Мессалины можно начать так.

Заканчивался последний год VIII века от основания Вечного города. Смеркалось... К вечеру неожиданно подул ледяной ветер. Его порывы рвали пламя факелов, освещающих спальню императрицы. Мессалина подошла к окну. Стройный юноша, которого она видела сегодня утром на ступенях храма, стоял на противоположной стороне улицы, кутаясь в темный плащ. Из-под плаща виднелся краешек его тоги с узкой пурпурной полосой, знаком всаднического достоинства.

– Замерз бедняжка, - усмехнулась полными чувственными губами императрица и, повернувшись от окна, с неожиданной брезгливостью взглянула на Мнестера.

Его обнаженное бронзовое тело было безупречным, как у греческого бога, но сейчас оно почему-то только раздражало императрицу.

– Мне не холодно.
– Голос красавчика комедианта был резким и визгливым, как у рыночной торговки.
– Напротив, мне жарко от твоих ласк, Августа.

Мессалина поморщилась и молча вышла из комнаты. По широкой пологой лестнице из коринфского мрамора, устланного парфянским ковром, она спустилась в атрий дворца, где, как обычно в этот час, толпились трибуны, легаты, суффекты, квесторы, цензоры и патриции со своими матронами.

– Сальве, Божественная Валерия, - приветствовали они императрицу.

Но та ответила им лишь легким кивком и, незаметным жестом подозвав к себе вольноотпущенника Нарцисса, приказала ему привести юношу с улицы в ее покои. Лишь после этого Мессалина подошла к своей дальней родственнице Агриппине Младшей и завела с ней обычный светский разговор о только что прошедших секулярных играх. А потом исподволь перевела разговор на римское общество и как бы невзначай задала вопрос о Гае Силии:

– Это правда, что этот... как его?.. ах да, Гай Силий обручился с Юнией Силаной?

Агриппина опустила голову, чтобы спрятать улыбку.

– Об этом многие говорят, Августа, - уклончиво ответила она.

– Вот как, - усмехнулась в свою очередь Мессалина.
– Ну тогда передай ему, что мы с моим мужем придем на их свадьбу.
– Императрица отвернулась от двуличной интриганки Агриппины и встретилась взглядом с Нарциссом, который уже вернулся с улицы.

Вольноотпущенник закрыл глаза и едва заметно кивнул. Приказ императрицы был выполнен: Гай Силий, сын знаменитого полководца императоров Августа и Тиберия, уже ждал Мессалину в ее спальне...

* * *

Согласитесь, это было бы увлекательнейшее чтиво. Увы, подобная книга о Мессалине уже написана Рафаэло Джованьоли, автором "Спартака". И если вас интересует красивая сказка о распутной Мессалине, то читать дальше не имеет смысла. Ибо дальше будет рассказано о настоящей Мессалине, которая так же отличается от "самой развратной" римской императрицы, придуманной талантом блестящего писателя, как отличались настоящие гладиаторы из армии Спартака - неуправляемый сброд грабителей и убийц - от благородных борцов за свободу человеческой личности из романа Джованьоли.

Реальная жизнь - не красивая сказка. Но порой она преподносит такие сюжеты, перед которыми бледнеет любая выдумка. В полной мере это относится и к жизни Валерии Мессалины.

* * *

Вызывающая, демонстративная супружеская неверность, циничный и наглый разврат Мессалины прямо на глазах у мужа, римского императора Клавдия, смутили не кого-нибудь, а римлян, весьма далеких от современных представлений о супружеской добродетели. Тех самых римлян, которые только что пережили оргии Калигулы. Многие современники Мессалины сами в них участвовали. Чем же таким особенным поразила их Мессалина? Чем заслужила столь дурную славу супруга Божественного Клавдия? Почему именно ее имя осталось в веках символом невиданного по своей разнузданности разврата? И что мы вообще знаем о Мессалине?

Если исключить то, что две тысячи лет одни историки повторяли со слов других историков, словно бы играя в детскую игру "испорченный телефон", то выяснится, что знаем мы о Мессалине на удивление мало.

По отцовской линии Валерия Мессалина происходила из знатного и древнего римского рода Мессалов, а по материнской была правнучкой Октавии, сестры римского императора Августа Октавиана. Оба они, и Август Октавиан и Октавия (у римлянок не было собственного имени, всех девочек называли родовым именем; например, все дочери Гая Юлия Цезаря были Юлиями), - итак, Август и Октавия были детьми прославленного римского полководца Гая Октавия и Атии. Гай Октавий был знаменит тем, что уничтожил остатки банд рабов, продолжавших грабить и убивать мирное население после разгрома и смерти Спартака. А его жена Атия была дочерью сенатора Марка Атия Бальба и Юлии, сестры самого Гая Юлия Цезаря. Таким образом, в жилах Мессалины текла кровь Божественных Юлиев, или, выражаясь современным языком, Валерия Мессалина была не просто женой императора, она была принцессой крови и по происхождению была ничуть не ниже своего мужа Тиберия Клавдия Друза Германика, четвертого по счету римского императора. Валерия Мессалина родила ему двоих детей. А потом, по общепринятой версии, жена римского цезаря Клавдия повела такую распутную жизнь, что вздрогнул даже видавший виды императорский двор.

Вершиной разврата первой леди Рима стала ее свадьба со своим любовником Гаем Силием - при живом-то муже, причем не простом муже, а римском императоре! Это якобы и стало последней каплей, переполнившей чашу терпения императора. Он приказал казнить свою неверную жену в назидание, как тогда говорили, urbi et orbi, то есть городу и миру (ставя при этом на первое место Вечный город Рим, а затем весь остальной мир).

Вот, собственно, и вся хрестоматийная история печально известной римской матроны Валерии Мессалины, презревшей мораль своего времени и поплатившейся за это своей жизнью и жизнью своих детей.