– Ничего, и сейчас сядут, – спокойно сказал Червонец, глядя на то, как бульдозерист закрывает кабину и спешит к своим приятелям.

На бочке поблескивало еще четыре бутылки пива. Вскоре в карьере заглох и последний двигатель. Желтый погрузчик величиной с двухэтажный дом замер у вагончиков. Механизатор старательно закрыл дверь на большой навесной замок и спустился по лестнице. Стало так тихо, что можно было расслышать, о чем говорят рабочие. Они собрались возле автобуса и на чем свет стоит клеймили сторожа, который опаздывал.

«Этого мне еще не хватало! – подумал Червонец. – Как всегда, все решает самый маленький человек».

Но сегодня Червонцу везло, стоило ему о чем-то подумать, начать беспокоиться, как тут же предмет беспокойства устранялся сам собой.

Послышалось стрекотание мотоциклетного двигателя, и в карьер вкатилась ярко-красная двухместная инвалидная коляска. Остановив свою почти игрушечную машинку возле вагончика прорабской, из нее выбрался, опираясь на костыли, сухощавый парень-инвалид, работавший здесь сторожем. Он выглядел настолько жалко, что никто из рабочих не посмел повторить хотя бы пару слов из тех, которые звучали совсем недавно в его адрес. Ему даже сунули в руки бутылку с пивом.

Автобус тут же наполнился людьми, посигналил и выехал из карьера. Парень понадежнее воткнул костыли в песок, оперся о них локтями и вытащил из внутреннего кармана бутылку водки. Белая бутылка стала рядом с зеленой, пивной, и сторож какое-то время глядел на них, словно выбирая, с какой начать. А затем забрал их обе и, цепляясь за перила, шаркая каблуками по ступенькам, забрался в вагончик прорабской.

– Ждем еще пятнадцать минут, – проговорил посерьезневший Червонец, – и идем вниз.

– А почему пятнадцать? – поинтересовался Тхор.

– Если вдруг окажется, что один из самосвалов задержался на отсыпке, то он успеет сюда приехать. Червонец отодвинул манжет и засек время. Ровно через пятнадцать минут он подал команду:

– Дулеб и Тхор со мной. И ты, Пружина, тоже. А вы готовьтесь к отъезду. Если что – связь по рации.

Выбрав более-менее удобный спуск, Червонец, скользя на глине, увязая в рыхлом песке, принялся спускаться. На эту стену карьера выходила лишенная окон стена вагончика прорабской, и поэтому сторож не мог их видеть. Вскоре все четверо оказались внизу и, обойдя оказавшееся вблизи довольно большим озерцо с холодной водой, очутились возле выстроенных в ряд вагончиков-бытовок.

– Посмотри, – бросил Червонец Дулебу.

Тот, пригнувшись, подобрался в вагончику и осторожно посмотрел в окошко. Он увидел парня-инвалида, сидевшего на грязном давно не крашенном стуле. Перед ним на столе, на разостланной газете, лежали два помидора, кусок сала, разрезанная пополам ножом луковица и четверть буханки хлеба. Водка уже оказалась открытой, и сторож успел выпить четверть содержимого бутылки. На тумбочке в углу стоял большой старый черно-белый телевизор, по которому шел такой же старый, как и сам телеприемник, фильм про войну.

Парень макнул в горку соли узкую, как ущербная луна, дольку репчатого лука и захрустел ею. Дулеб, убедившись, что в вагончике никого, кроме сторожа, нет, снова присел и, повернувшись к Червонцу, показал один указательный палец. А затем щелкнул себя по горлу, мол, один и пьет.

Червонец кивнул и сделал знак рукой Тхору, приказывая следовать за собой. Они втроем – Червонец, Тхор и Дулеб – взошли на крыльцо и исчезли в вагончике. Сторож, заслышав, как хлопает входная дверь, повернулся на стуле, предварительно спрятав бутылку с водкой возле тумбочки ободранного письменного стола, заваленного бумагами карьерного мастера.

Он с недоумением уставился на трех вошедших мужчин, видел он их впервые в жизни. Сторож прекрасно знал, что ничего ценного в прорабской не найдешь – разве кого заинтересует нивелир, который при желании можно толкнуть баксов за семьдесят, не больше. Ну, еще допотопный калькулятор, способный заинтересовать разве что деревенских школьников. А добитый телевизор страшно было даже тронуть с места, того и гляди развалится.

– Сторожишь? – ухмыльнулся Червонец и щелкнул пальцами.

Дулеб с ехидной ухмылкой на губах стал подбираться к сторожу.

– Что вам надо? – забеспокоился молодой человек, подпихивая костыли себе под мышки и пытаясь подняться со стула.

– Воды попить, – смеясь, произнес Дулеб.

– Да, водички бы нам попить, – смеясь, как эхо, повторил Тхор.

И хоть была понятна полная нелепость этой фразы, лица бандитов не оставляли сомнения, что пришли они совсем не за водой, в душе сторожа родилась надежда.

– Вода – вон она, в предбаннике, в ведре…

И он уже приподнялся на костылях, когда Дулеб толкнул его в грудь. Парень рухнул на стул. Один из костылей упал на пол, и Тхор тут же прижал его ногой к пузырчатому линолеуму.