– Я не хозяйка, но он меня слушается.

– Не заметил.

Наташа поплотнее запахнула одеяло и потянулась рукой, чтобы прикрыть дверь. В узкой прихожей места было мало и ей пришлось прижаться грудью к Рублеву, чтобы закрыть замок.

Она неловко улыбнулась.

– Вы проходите на кухню, я сейчас, – извинилась Наташа. – В комнату не приглашаю, там моя подруга спит. Она любит поспать с утра.

– Сейчас.

Присев, комбат развязал шнурки, сбросил ботинки и, тяжело ступая, направился на маленькую кухню, где на столе примостились две немытые чашки с обсохшими ложечками и стояла пепельница с окурками, перепачканными помадой.

Из комнаты доносился шепот:

– Да не бойся, он у тебя жить не будет!

– Знаешь, мне и без тебя проблем хватает, Наташа.

Вздохнуть невозможно.

– Ты бы только его видела!

– Да нет уж, дорогуша, мужчин я по запаху узнаю. Если в моем вкусе, я его за километр чую.

– Никто тебе его и не предлагает.

– Он молодой?

– Если поднимешься, сама увидишь.

Комбат повел плечами, достал сигарету, вправил ее в костяной, оправленный медью мундштук, и с удовольствием закурил. Поискал взглядом, найдя пакет с кофейными зернами, зачерпнул пригоршню, бросил себе в рот с десяток зерен и принялся жевать.

– Я сейчас! – крикнула Наташа и вновь прикрывшись одеялом, сжимая в руке одежду, и бежала в ванную. Несколько раз хлопнула дверью, пытаясь закрыть вконец разболтанную защелку.

Стекла в окне между ванной и кухней не было, поэтому Рублев слышал, как журчит вода в унитазе, совмещенного санузла, как скрипят и дергаются под напором краны со сношенными прокладками.

– Я сейчас кофе приготовлю, – заслышав покашливание Рублева, крикнула Наташа.

– Да нет, кофе я уже пожевал, достаточно будет и воды – запить.

– Не поняла.

– Это не важно, по существу лучше поговорим.

– Я скоро.

Наконец Наташа появилась в кухне, одетая совсем не по-парадному, но и не так, как привыкла обычно ходить у себя дома. Джинсы, рубашка, свитер – все это принадлежало ее подруге. Она зажгла плиту, поставила чайник и, сев напротив Рублева, жадно закурила. Вид комбата заворожил ее. Таких крупных, сильных мужчин ей приходилось видеть не часто, а тем более, сидеть с ним за одним столом. От растерянности она даже забыла, что ей, собственно, от него сейчас нужно. Смотрела и моргала.

– Расскажи все по порядку, что с Аидрюшей.

– Я так растерялась…

– По порядку.., по порядку…

Комбат спокойно смотрел на девушку. Та не чувствовала в его взгляде ни желания, ни сочувствия, хотя до этого она привыкла ощущать, что мужчин тянет к ней. От этого спокойного взгляда волнение ушло, и она принялась спокойно, обстоятельно рассказывать все, что ей было известно о происшедшем с Андреем. Она довольно детально вспомнила тот злополучный день в баре, затем, немного смущаясь, принялась рассказывать о своем визите в квартиру, о том, как услышала скрежет ключей в двери, залезла в шкаф, о том, как не растерявшись, выпустила грабителю прямо в лицо содержимое баллончика со средством по уходу за обувью.

Наконец Наташа смущенно пожала плечами:

– Вот, в общем-то и все.

– Хреновина какая-то получается, – задумчиво произнес комбат.

– Да, но мне от этого не легче, – и тут же добавила, – да и брату вашему тоже.

Некоторое время комбат сидел, задумавшись. Затем по-хозяйски выключил огонь под чайником, когда тот закипел, бросил в чашку щепоть чайных листьев, крупных, иссиня-черных. Подождал, пока они размокнут, пока вода приобретет густой – до непрозрачности цвет и с удовольствием принялся пить.

Лишь только когда в чашке убавилось до половины, комбат потянул к себе телефон и набрал номер квартиры Андрея. Никто ему, естественно, не ответил. Затем так же деловито он принялся искать в собственной записной книжке рабочий номер своего брата. Но и на этот раз Бориса Рублева ждало разочарование. Банк еще не открылся и никто не брал трубку.

– Слушай, девонька, – сказал он, – может, это всего лишь цепь глупых совпадений?

– Ничего себе глупых! – воскликнула Наташа. – Андрея ОМОН забрал, меня чуть не убили, я дома жить не могу…

Рублев поднял широкую ладонь, прекращая этот словесный поток.

– Поостынь, сейчас все выясним.

И вновь в ход пошел потрепанный блокнот, испещренный сотнями телефонов.

– Вот, сейчас мы все и выясним, – комбат отчертил ногтем нужный номер и набрал его. – Да что у вас в Питере, – секунд через пятнадцать проворчал он, – не только на работу, но и на службу не ходят!

Но тут же его лицо изменилось. Трубку на другом конце сняли.

– Василий, ты? – по-деловому осведомился Борис Иванович Рублев.