Правда, ребята не всегда видели своих подопечных, а бывало даже и не знали, кого «пасут». Но этот индивидуум был особенным, хотя Челядинский и не понимал, почему он так заинтересовал высокое начальство и все последнее время за ним ведется постоянное прослушивание и слежка, отнимая эфир у более важных персон.

Однако капитан был человеком умным и исполнительным и не задавал лишних вопросов. Несмотря на свои личные семейные неурядицы и ссоры, напрямую связанные с интимными отношениями с Мариной, он постарался отбросить все в сторону и сосредоточился на доносившемся телефонном разговоре двух мужчин, пытаясь сразу на лету сориентироваться и раскусить, кто такие «Рыбка», «Акула», «Кэт»…

Вслед за Мариной в комнату с заспанными, покрасневшими глазами вошел Барышников. Он был одет в длинный махровый халат, брюки и шлепанцы на босу ногу.

— Кто? — сухо спросил майор и вяло потянулся к столику за пачкой сигарет «Прима».

Капитан Челядинский, не поворачивая чернявой головы, коротко ответил старшему группы:

— Ваш любимчик!

Сигарета, не дойдя по назначению до пересохших узких губ, застыла на полпути, дергаясь в волосатой руке.

— Шнобель? — с волнением спросил Сан Саныч.

— Он самый.

Маленькие глазки Барышникова моментально вспыхнули радостным и дьявольским огоньком. Он поближе прильнул к динамикам и стал жадно ловить каждое слово.

— Сделай погромче! — приказал майор.

Капитан вопросительно посмотрел на своего начальника, но, ничего не возразив, немного усилил звук.

— Этот материал имеет две стороны, — доносился из динамика мужской встревоженный басок, — или пан, или пропал! Я не хочу иметь больших неприятностей с властями, а тем более с военными…

Барышников напряг барабанные перепонки, забыв на время и о сигарете и о присутствующих. Чем больше он вникал в странный разговор, тем отчетливее понимал, что это то, что ему нужно и ради чего начальство поставило всех «на уши».

Разговор закончился, и Сан Саныч с облегчением вздохнул.

— Кажется, сегодня нам подфартило! — улыбнулся Челядинский и откинулся в кресле. — Что будем делать?

Майор ничего не ответил. Чиркнув спичкой, он закурил и глубоко затянулся горьким дымом. Мысли роились в лысой квадратной голове, как стая голодных наглых мух, но впереди всех неслась одна, самая важная: теперь он сможет не только рассчитаться со своими надоевшими и висевшими как дамоклов меч долгами, но и получить к долгожданным погонам подполковника хороший денежный куш! А там.., а там можно и со спокойной душой отправляться на пенсию, куда угодно, хоть на край света!

Сан Саныч еще раз затянулся и, усевшись в мягкое кресло, всем своим грузным телом откинулся назад.

Оставалось рискнуть в последний раз, хотя большого риска и проблем бывалый чекист в этой игре не видел.

Правда, в его распоряжении было не более часа, а возможно, и меньше.

— Так что, — снова отвлек майора от сладостных мыслей молодой мужчина, — будем рапортовать?

И вдруг Сан Саныч «проснулся»…

— Что рапортовать? — непонимающе и как-то испуганно спросил майор.

На лысине выступила испарина, и Барышников полез в карман за носовым платком. Он удивленно посмотрел на присутствующих: Марина Метелкина увлеченно строчила тонкими пальчиками по клавиатуре компьютера, а капитан Челядинский нетерпеливо ожидал распоряжений старшего группы.

— Времени осталось около часа, — недовольно фыркнул Владимир, — нужно что-то срочно предпринять…

По инструкции необходимо сообщить в центр.

Барышников никак не мог оторваться от своих проблем и включиться в работу.

— Зачем?

На лице молодого капитана появилось нечто похожее на недоуменное раздражение.

— Как зачем? — в свою очередь вопросом на вопрос ответил молодой капитан. — Времени в обрез, нужно согласовать с начальством, лично с полковником Барановым и брать их тепленькими.

Постепенно до Сан Саныча дошел смысл сказанного, вернее, он осознал, с какой преградой он может столкнуться в виде срочного рапорта, посланного полковнику Баранову Челядинским, а в том, что тот его пошлет непременно, Барышников не сомневался. Но если капитан подаст сигнал начальству немедленно, тогда все его планы рухнут как карточный домик, а с ними и погоны подполковника, и барыши, и пенсия. А главное — может оборваться и его собственная жизнь, если не из-за проклятых долгов, то из-за бездарно проваленного дела, которое ему поручили под большим секретом…

Выход был один — оттянуть время и послать сообщение минут через пятнадцать-двадцать. Что они решат по большому счету для командования? Ничего!

А для него эти минуты очень важны: они могут круто изменить всю его оставшуюся жизнь! Нет, его теперь никто не остановит, это его последний шанс наконец-то одним махом выбраться из этого дерьма…

— Правильно мыслишь, капитан, — ледяным голосом медленно сказал Барышников и вдруг, засуетившись, повысил голос:

— Только не стоит пороть горячки!