– Да-да, пойдем, увидите, что только зря нагнали на меня страху…

…Лара лежала на полу, на ковре, вниз лицом. Руки и ноги раскинуты, вишневого цвета халатик задрался, обнажив голые белые бедра. На цветном, густом от узоров ковре она смотрелась как кинодива… Фрагмент криминального фильма. Не хватало только крови. На столе стояла чашка с остатками чая (на дне подсохший и потемневший ломтик лимона), бутылка коньяку, грязный, липкий на вид стакан и коробочка со снотворным.

Соседка, не растерявшись, первым делом бросилась к Ларе – щупать пульс. Она хватала пальцами ее безжизненную руку и давила, давила, словно пытаясь заставить кровь, застывшую в венах, биться, бурлить хотя бы потому, что к ней, к Ларе, пришли гости… Из вежливости. Концевич понял, что сходит с ума.

– Послушайте, я знаю, вы – ее друг, любовник, словом, близкий человек. Понимаете, вашей Лары больше нет. Она умерла. Я же говорила вам, что она дома, говорила… – рот женщины искривился, и она беззвучно заплакала.

– Вы говорили, что ночью к ней кто-то приходил. Кто? Кто к ней вообще, кроме меня, приходил?

– Разные люди, – соседка подняла на Анатолия полные слез глаза. – Самые разные. Но не сказать чтобы она была общительной, нет… Да и подруг-то у нее не было. У таких красивых девушек не должно быть подруг.

– Что, и мужчины тоже бывали?

– Да… иногда. Но вы не подумайте про нее плохо…

Концевич усмехнулся про себя: конечно, теперь, когда Лара мертва, зачем же говорить плохо? Но соседка могла и ошибиться.

– Если у вас такой плохой сон и вы все хорошо слышите, то скажите, кто у нее был этой ночью – мужчина или женщина? Каблуки стучали, черт вас подери?!

– Нет, не слышала, чтобы каблуки стучали. Но кто был – не знаю. Если бы знала, разве ж не сказала? Но только у нее точно кто-то был… Был… Послушайте, что вы стоите, как истукан? Надо же вызвать милицию. Разве вы не понимаете, что здесь случилось что-то нехорошее? Очень нехорошее?

– Может, она приняла слишком большую дозу снотворного? Хотя Лара ни при каких обстоятельствах не покончила бы с собой. Это не в ее характере. А если это сердечный приступ?

– Конечно, всякое может быть, но я никогда не слышала, чтобы Ларочка жаловалась на здоровье.

– Сейчас позвоню в милицию. А вдруг она жива? – вдруг встрепенулся Концевич. – Вы точно можете сказать, что она мертва?

– Конечно… Если не верите, вызовите «Скорую», там – профессионалы, они вам скажут, – поджав губы, обиженно проговорила соседка.

– У меня уже было так… – устремив взгляд остекленевших глаз в пространство, проговорил Концевич. – Все думали, будто бы моя жена умерла, она и в гробу лежала, как мертвая, а потом оказалось, что она жива…

– Господи, – женщина прикрыла рот рукой, – да что вы такое говорите?

– Говорю то, что есть! – вскричал Концевич. – Она жива, понимаете?! Моя жена жива, а Лара – умерла… Как это понимать? Неужели она вернулась, чтобы убить ее? Убить свою соперницу?! Но ведь Лара никогда не была ее соперницей, она появилась в моей жизни уже после ее смерти!

Он говорил, громко, бессвязно бормоча что-то о смерти и воскрешении, пока не заметил, что рядом с ним никого нет. А буквально через полчаса квартира наполнилась людьми в форме…

К счастью, до приезда милиции он успел позвонить Марку:

– Марк, записывай адрес… Моя…

Он не сразу сообразил, как именно представить Марку Лару: приятельница, подружка, знакомая, возлюбленная, любовница?…

Не мог же он сказать: моя любовница умерла. Это звучало бы по меньшей мере цинично. По отношению к Ларе.

– Лара… Женщина, с которой я встречался последнее время, Лара, она умерла… Лежит на полу… Думаю, что соседка уже вызвала милицию… А еще она, верно, подумала, что я спятил, потому что я начал распространяться о том, что моя жена была живая, когда ее хоронили… Не знаю, что на меня нашло… Но ты и меня пойми – сначала возвращается Вера, потом уходит Лара…

Марк оборвал его, сказав, что сейчас приедет.

Следом за представителями закона в квартире вновь появилась соседка. На этот раз на ней вместо домашней одежды было черное платье. Она сильно напудрилась. Вот только глаза по-прежнему были красными и влажными. Она, рассказывая о том, как они обнаружили труп Лары, постоянно облизывала языком и без того тонкие, бесцветные губы.

– Этот человек… Вот этот. Они, можно сказать, жили вместе. Вернее, Ларочка часто жила у него. Она рассказывала мне. Это хороший человек, очень хороший. Он был щедр к Ларочке. Я вспомнила, его зовут Анатолий.