— Может, нам ещё и под крышу к нему перейти, — с сарказмом заметил Титов.

— Во всяком случае, он бы не возражал, — в тон Константину ответил Потапов.

Однако, несмотря на шутливый тон, и Потапов и Титов понимали, что Дадамян является одной из самых надёжных «крыш» в предпринимательской среде области.

Будучи одним из самых состоятельных людей, Дадамян приобрёл большое влияние в городе, в том числе среди чиновничьей элиты.

Он был своим в обществе «Динамо», а поэтому дружил со многими высокопоставленными сотрудниками областного и городского УВД.

Он сумел внушить уважение к себе и криминальным деятелям.

Во многом этому способствовали и сами бывшие спортсмены, крутившиеся вокруг Дадамяна и кормившиеся от него. Многие из них уже успели после окончания спортивной карьеры приобрести и криминальный опыт.

Все это и сделало Дадамяна, пожалуй, самым влиятельным в городе теневым воротилой, сравниться с которым по значительности и авторитету могли лишь несколько человек, и среди них Потапов.

Однако Потапов и Дадамян за всю историю их становления как бизнесменов и просто влиятельных людей никогда остро не конфликтовали. Их отношения вполне можно было назвать даже дружескими.

В отличие от Потапова Альберт не был погружён в детали организации бизнеса. По натуре он был скорее не бизнесмен, а общественный деятель.

Как правило, непосредственной организацией на предприятиях занимались его менеджеры. Альберт предпочитал просто «стричь купюры» с дохода своих фирм, а также собирать дань с предпринимателей, которые работали под его «крышей».

Куда с большей охотой он занимался организацией вышибания долгов для себя и своих знакомых. Не раз выступал третейским судьёй в спорах между различными группировками, а также по-прежнему принимал участие в развитии областного спорта, финансируя соревнования и содержа несколько спортивных клубов.

С Потаповым Дадамяна сближало то, что оба, как правило, стремились к цивилизованным формам конкуренции.

И тот и другой предпочитали сначала договариваться со своими соперниками и лишь в крайних случаях, когда договориться не удавалось, пускали в ход силу.

Дадамян уважал Потапова за его ум и организаторские способности и считал его порядочным человеком.

— Ну так что ты ответишь Дадо? — спросил у Сергея Титов.

— Надо посоветоваться с Селантьевым, в конце концов он наша политическая фигура, как никак вице-губернатор области.

Потапов посмотрел на часы, поднялся.

— Мне пора, у меня сегодня ещё одна деловая встреча.

— Моё участие обязательно?

— Нет, необязательно, — поразмышляв секунду-другую, ответил Потапов, — я встречаюсь с Димой Губиным по поводу его предложения о совместном проекте. Если что-нибудь нужно будет проверить по этому делу, я тебя потом подключу.

Сергей нажал кнопку на селекторе и произнёс, обращаясь к своей секретарше:

— Вера, пусть приготовят машину, я уезжаю…

Рабочий день бизнесмена Игоря Кислицина начинался в этот понедельник как обычно, однако неожиданное событие не только нарушило его дневные планы, но и серьёзным образом изменило всю его дальнейшую жизнь.

Как это часто бывало по утрам, Кислицин заехал за своей бухгалтершей Татьяной Ивановой к ней домой.

Гоша Кислицин, двадцатисемилетний молодой человек, полный, невысокого роста, со светлыми кучерявыми волосами, был директором и владельцем фирмы «Молочный двор».

Друзья в шутку называли предприятие Кислицина «Кисломолочный двор».

Но как бы ни подтрунивали над Гошей его друзья и знакомые, они видели, что фирма Кислицина развивалась очень динамично и была очень прибыльной.

Кислицин остановил свою новенькую синего цвета «девятку» во дворе девятиэтажки, где жила Иванова, коротко посигналил клаксоном. После этого откинулся на спинку сиденья, закурил сигарету и принялся ожидать Татьяну.

Прождав минут пять, Гоша снова нажал на клаксон. А ещё через несколько минут в сердцах произнёс:

— Ну началось, мать твою.

Нахмурившись, он вылез из машины и направился к подъезду дома. Для него было совершенно очевидно, что бухгалтерша попала в очередной загул, связанный, как всегда, с новым любовным увлечением.

…Оценки большинства мужчин, более или менее знавших Таньку-бухгалтершу, сводились, как правило, к одному мнению — шалава.

Вся жизнь тридцатипятилетней Таньки Ивановой была посвящена одной цели — поискам любимого мужчины.

Поиски сильно затянулись, поскольку одних официальных мужей у Татьяны было трое, не говоря уже о многочисленных разной протяжённости романах — так Иванова любила называть свои интрижки.