— Отлично?

— Ну, да. Затем-то я и ждала вас. Я думала, что вы будете беспокоиться, когда придете в комнату и найдете открытую коробку.

— Как открытую?

— Это я ее открыла.

— Но… но зачем вы это сделали? Какая неосторожность… Змея могла выползти и…

— Ничего. Я знаю, где она.

— О, это хорошо…

— Ну, конечно! Я положила ее в постель Клоду.

Роланд рванул себя за волосы сильнее, чем при чтении шестой главы нового романа леди Викхэм.

— Что… вы говорите?

— Положила в постель Клоду.

Роланд испустил горестный вздох, как старая загнанная лошадь.

— Положили… в постель Клода?

— Да, положила в постель Клода!

— Но… зачем же?

— А почему бы и нет? — резонно возразила Роберта.

— Но… ах, ты. Боже мой!

— Вы что-то хотели сказать?

— Но… он же испугается!

— Ну так что же? Я читала о подобном случае в вечерней газете. Испуг — неплохая штука. Известно ли вам, что страх возбуждает секреторную деятельность тероидных, супраренальных и питуитарных желез? Да, возбуждает. Подхлестывает их. Это хорошее тоническое средство. Право же, Клод не получил бы такой пользы от дневного пребывания на берегу моря, как от работы желез, которая начнется, когда он наступит голой ногой на Сиднея… Спокойной ночи!..

Роланд машинально вошел к себе, опустился на кровать и погрузился в самые мрачные размышления.

С одной стороны, проделка Роберты радовала его: значит, Клод ей не нравился. Трудно предположить, что увлечение мужчиной могло бы начаться с подкладывания ему в постель змеи. Несколько минут он наслаждался этой мыслью, и на губах его мелькнуло нечто вроде улыбки.

Хотя он ничего не имел против того, чтобы Клоду положили в постель змею, но его беспокоила мысль, что могут догадаться, откуда взялась змея. Вероятно, когда вносили коробку, змея шипела. Улики налицо.

Роланд поднялся. Он решил пойти в комнату Клода и унести змею обратно.

Он открыл дверь и прислушался. Ни один звук не нарушал тишину дома. Роланд вышел в коридор.

Как раз в этот момент Клод Линн поставил на место кий, надел пиджак и покинул бильярдную.

Бывают случаи в жизни, когда надо действовать быстро и решительно или совсем не браться за дело. К таким случаям надо отнести извлечение змеи из постели малознакомого человека. Роланд стоял перед дверью и колебался. Всю жизнь он боялся пресмыкающихся. Даже в школе, когда товарищи забавлялись лягушками и червями, Роланд содрогался от отвращения при одной мысли о белой мыши… Нащупать скользкое тело змеи под простыней, схватить ее за хвост и нести в руках… Какая гадость!..

В эту минуту издалека послышались шаги Клода. По природе Роланд не был находчив, но при таких обстоятельствах и ребенок догадался бы. В глубине комнаты Клода стоял большой шкаф с полуоткрытой дверцей. Роланд влез в шкаф и запрятался среди костюмов как раз в ту минуту, когда Клод появился на пороге.

В шкафу, набитом висящими пиджаками, визитками, брюками, было тесно и душно. Роланд запрятался между дождевым плащом и брюками для гольфа.

Настала странная тишина. Роланд чутко прислушивался, что делает владелец брюк.

Сперва Клод был вне поля зрения Роланда. Но, осторожно подвинув влево одну половину брюк, он поймал его в фокус и увидел, что Клод, почти голый, стоя перед открытым окном, занимался вечерней гимнастикой.

Роланд вздрогнул, но совсем не от стыдливости. Клод Линн был сложен атлетически, чего нельзя было предположить, когда он был одет. И теперь он демонстрировал свою силу. При вздохе грудь его надувалась, как бочонок, а бицепсы, к своему огорчению, Роланд нашел похожими на змей. Они надувались и скользили под кожей, как, вероятно, Сидней скользит сейчас под одеялом.

Если был человек, в комнате которого не хотел бы очутиться Роланд при обстоятельствах, не исключающих физическое воздействие, то этим человеком был сэр Клод Линн. Глядя на него, Роланд невольно содрогнулся и задел вешалку, которая с грохотом полетела вниз.

Настал момент жуткой тишины. Потом брюки, прикрывавшие Роланда, были сорваны могучей рукой, которая, как щупальца спрута, вцепилась ему в волосы и стала медленно извлекать его из шкафа.

— Ох! — сказал Роланд, вылезая из шкафа, как бабочка на конце булавки.

Узнав Роланда, Клод поспешил натянуть пижаму цвета «мов» с разводами. Вид Клода в таком одеянии был до того нелеп, что Роланд вместо извинений и объяснений остался стоять с отвисшей челюстью. Волосы его пострадали от гардероба и руки Клода Линна и стояли дыбом. При виде его в голове Клода мелькнула догадка. Он вспомнил взъерошенный вид Роланда, когда тот вошел в бильярдную. Вспомнил, что после обеда Роланд таинственно исчез, даже не попытавшись поговорить с Робертой. Дело ясно: молодой человек пьян.