– Мы были с ним дома, – настойчиво повторила она и тряхнула головой, как человек, уставший повторять одно и то же и не собиравшийся менять как показания, так и принципы. – Я никого не покрываю.

– Он не мог не знать, что Лору убили. Это просто невозможно. Он просто делал вид, что ничего не знает…

В этот момент в дверь позвонили. И Кристина, словно забыв, о чем сейчас шла речь, засветилась, ожила, вскочила и побежала к двери.

– Да, страшная штука – одиночество, – вздохнул Вишняков, когда мы остались одни. – Ослепла баба совсем. Ничего не видит и, главное, не хочет ни видеть, ни слышать. Влюбилась, наверное.

Мы услышали голоса. Кристина быстро вводила Сашу в курс дела. Когда я увидел его, то понял, что же так сильно привлекло к нему ту взрослую женщину. Он был высок, строен, с очаровательной улыбкой и глуповатым лицом подростка. Да, действительно, он производил впечатление полного лопуха, но никак не преступника, тем более убийцы. По выражению лица Вишнякова я понял, что и он как будто бы расслабился, увидев перед собой молоденького дурачка, которому так подфартило в этой жизни.

– Александр Комиссаров? – мрачно спросил Вишняков, заранее зная ответ.

– Здравствуйте, во-первых, – лучезарно улыбнулся, показывая красивые крупные белые зубы, Саша. Густые русые волосы, вытянутое лицо, блестящие карие глаза, румяные щеки, покрытые нежным щенячьим пухом, вздернутый нос, красные мокрые губы…

Мне подумалось тогда – ему бы рекламировать зубную пасту, после которой зубы начнут расти по третьему кругу или, учитывая его комплекцию, юность и хроническую улыбку – презервативы. Ну, просто мальчик-плейбой.

– Ну что ж, привет! – Вишняков даже привстал и протянул ему руку, чему я сильно удивился. – Ты прав, сначала приличные люди здороваются… а уж потом убивают своих любовниц, так?

Я видел, что он сильно сдавил руку Саши, тот даже вскрикнул.

– Ты знал, что Лору убили? Говори правду, иначе каждое сказанное тобой лживое слово обернется против тебя.

Он отпустил руку, и Саша отшатнулся, почти упал спиной в руки стоявшей позади него Кристины. Она по-матерински нежно обняла его.

– Садись, Саша… не волнуйся, у них ничего на тебя нет, – и поцеловала в макушку.

– Так ты знал, что ее убили? – повторил свой вопрос Вишняков.

– Знал… Конечно, знал! Да все знали! Это же Лариска, у нас было много общих знакомых, в том числе и в милиции, и прокуратуре…

– Ничего себе знакомства… И откуда у нее такие дружки-приятели?

– Да все оттуда же… Меня же чуть не замели за долги… Извини, Кристина, – он повернулся к ней, и жалобно залепетал: – Но ведь это же было все в прошлом… мы с тобой говорили… Я ничего от тебя не скрывал!

Он цеплялся сейчас за нее, боясь потерять не только, как я понимал, саму Кристину, но и шикарный «Мерседес», квартиру, какао по утрам и шампанское вечером.

– Я рассказал об этом Лариске… Ларисе… Она сказала, что все уладит, я должен был только свести ее с тем лейтенантом…

– И они встретились? – напирал Вишняков.

– Да, конечно. Все было улажено. Но до поры до времени. Потом образовались новые заявления. Мы с ней поскандалили, она сказала, что не намерена ложиться под каждого, кому я должен. Еще сказала, что ее не интересует, откуда я брал деньги. Я тоже разозлился тогда…

И тут он удивил нас с Вишняковым до такой степени, что я решил использовать это в какой-нибудь своей книге.

Саша снова повернулся к Кристине и сказал:

– Ты пойми, дорогая, я не мог иначе…

Это «дорогая», да еще с той интонацией, которой это было сказано (так обычно пародируют дешевых актеров в водевилях), просто доконали нас – я едва не расхохотался. Боже, подумал я тогда, какое же несоответствие детскости и желания подражать миру взрослых. Этот мальчишка обращался ко взрослой женщине «дорогая», стремясь выглядеть солидно… Это было более чем смешно.

Кристина же лишь вяло улыбнулась. Вероятно, подумал я, ей стоило больших трудов в первые дни их близости воспринимать его как мужчину. Ведь, в сущности, он слишком молод для нее. Конечно, это мое мнение. Если же ей, этой не так давно одинокой женщине, доставляет удовольствие растить этого юношу, следя за его развитием, мыть, кормить, одевать, катать на машине – то пусть…

В какой-то момент эта пара перестала меня интересовать. Думаю, то же самое произошло и с Вишняковым. Он сказал, что еще вернется к этому вопросу, что Саша никуда не должен уезжать из города («Но мы же собрались за город!») и ждать вызова следователя.

– Вот ведь повезло парню, – сказал Лев Григорьевич уже в машине. – Присосался, пиявка… А она… Ты видел, как она светится? Да ей все по барабану… Думаю, он все же ни при чем. Ему и так хорошо, зачем все усложнять? – Он даже перешел на «ты», видно, от обуревавших его чувств.