И здесь Мальконенн меня «срезал». Недооценил я его интеллект. Свою роль он сыграл на высшем уровне. Артист.

— Не хватает только самого малого — яиц занзуры, чтобы туда спрятать, — с едким сарказмом заметил он. От восторженности на его лице не осталось и следа. Ошибся я, подозревая, что его сознание заторможено галлюциногеном. Передо мной сидел умный человек, с трезвыми мыслями и холодным рассудком. И было непонятно, кто с кем ведет игру.

— Каким образом ты их собираешься раздобыть? — спросил он.

— А вот это уже мое дело. Вы платите за товар, а какими методами я его буду добывать, вас не касается. К тому же, если я вдруг попадусь на контрабанде, вам лучше не знать подробностей. Так сказать, во избежание…

Мальконенн немного подумал, недовольно двигая желваками на скулах и не сводя с меня пристального взгляда. Я хладнокровно выдержал этот взгляд.

— Разумно, — вынужден был согласиться крелофонист. — Что еще от меня требуется?

— Испортить эту скульптуру. — Мстя за его сарказм, я не стал вдаваться в объяснения.

Брови Мальконенна недоуменно взлетели, мгновение он не мог вымолвить ни слова, затем откинулся на спинку кресла и расхохотался.

— Послушайте, Бугой, в своем ли вы уме?

Я ухмыльнулся. До положительного результата переговоров было еще далеко, но по крайней мере своей фразой я заставил его перейти на «вы».

— В своем. Для того чтобы в скульптуре мог поместиться контейнер с двумя яйцами занзуры недельной кладки, необходимо увеличить углубление до семи сантиметров и расширить на два миллиметра, придав вместо конусной формы цилиндрическую.

На этот раз Мальконенн задумался надолго. То ли жаль было уродовать бюст, то ли из-за своего метафорического воображения не мог представить, какое отверстие должно в конце концов получиться.

— Вибрация при сверлении не разрушит скульптуру?

— Межмолекулярный бур не дает вибрации. Сделает нужную выемку, будто ложкой в сбитых сливках. Полная гарантия от трещин, сколов, осыпания.

— Это-то ладно… — раздумчиво протянул Мальконенн. — Но возникает другой вопрос. Верю, что ни один таможенник не сможет притронуться к бюсту. Но я также не сомневаюсь, что на таможне его обязательно просветят. Как по-вашему, при этом никто не заметит внутри бюста яйца занзуры?

Оказывается, не я один умел пользоваться искусством замаскированной иронии. Вопрос Мальконенн задал без тени улыбки, серьезно, однако в его глазах плескалась еле уловимая доля наигранной наивности. Ассоциативно на ум из далекого детства выплыл эпизод из сказки Милна, когда плюшевый мишка вздумал полакомиться медом в дупле с дикими пчелами и решил, притворившись тучкой, подняться на дерево с помощью воздушного шарика. «Как по-твоему, Винни, — наивно спросил Пятачок, — а пчелы не заметят под шариком тебя?»

— Не заметят, — досадливо поморщился я. Абсолютно ни к месту пришлось это воспоминание.

— Почему? — усилил интонацию Мальконенн, и в его голосе прорезались нотки сарказма. — У раймондцев глаза устроены по-другому?

— Потому, — в тон крелофонисту отрезал я. Сам иногда прикидывался наивным простаком, однако не терпел, когда кто-либо пытался применить этот прием в разговоре со мной. — Предлагая вам испортить скульптуру, я имел в виду вовсе не расширение полости внутри ее.

Мальконенн выпрямился в кресле.

— Что же вы имели в виду? — спросил он, помрачнев. Не так уж и равнодушен оказался Мальконенн к бюсту египетской царицы, хотя скорее всего его волновал только один вопрос: насколько мои манипуляции могут снизить стоимость раритета.

— Создать в расширенной полости капсулу темпорального сдвига.

По выражению лица Мальконенна я понял, что это ему ни о чем не говорило. Но он молчал. Ждал объяснений.

— Темпоральным преобразователем на поверхность выемки наносится пленка нуль-времени толщиной в два ангстрема. Таким образом как бы создается темпоральная капсула, внутри которой наблюдается сдвиг во времени приблизительно на двое суток. Помещенный внутрь бюста предмет проявится там как изображение через два дня, даже если его там уже не будет.

Тотт Мальконенн не спешил с вопросами. Сидел, думал. Вопреки ожиданию, никаких эмоций в этот раз его лицо не выражало.

— А…

— Это останется со скульптурой навсегда.

Мальконенн понимающе кивнул. Однако кивок вовсе не означал согласия. Вопросы еще не закончились.

— Увеличение темпорального сдвига более чем на двое суток нежелательно, — сказал я, предупреждая следующий вопрос. — Для этого придется увеличить толщину нуль-темпоральной пленки, что может привести к сбою при тестировании скульптуры на ее подлинность.