– Лев Борисович, – разозлился наконец терпеливый Руденко, – вам не кажется, что мы с вами поменялись местами? Вы задаете мне вопросы и требуете ответов, в то время как сами выдаете информацию, заметьте, – он поднял вверх указательный палец с узким бледным ногтем, – очень важную информацию, по капле! Значит, так. Предлагаю абстрагироваться и представить себе, что историй, завязанных вокруг убийства Любы Гороховой, несколько. И все они на первый взгляд не имеют ничего общего между собой. Начнем с самого начала. Первая – это брак Валентины и Либина. Вторая – существование женщины, которая захотела этот брак разрушить. То есть некая Ирина Иноземцева. (У меня, кстати, есть все ее данные.) Третья – теперь уже ваш брак с Валентиной. Четвертая – существование, опять-таки, женщины, которая хотела бы этот брак разрушить, но не по своей воле, а по воле Иуды, – я говорю о Кристине.

– Нет, она как раз хотела бы сохранить наш брак, потому что ей был нужен Либин, – возразил Кайтанов.

– Либин и Кристина – это уже пятая история. Валентина и Иуда, как вам ни противно это слышать, – шестая история. Убийство Любы Гороховой – седьмая история. Исчезновение Веры Обуховой – восьмая. Можно продолжать и дальше, но неизвестно, к чему мы придем… Ответьте мне, пожалуйста, на такой вопрос: как вы думаете, существует ли закономерность в развитии всех этих историй и вокруг кого они преимущественно разворачиваются?

– Да, существует, – ответил Лева, не задумываясь. – Кто-то упорно стремится разбить личную жизнь Валентины. И именно вокруг нее разворачиваются все события… Даже Либина подставили таким образом, что он якобы убил Любу из-за того, чтобы та своим языком не помешала его счастью с Валентиной. Разве нет?

– Вот и я тоже пришел к такому же выводу. Поэтому вам надо как можно скорее встретиться с вашей женой и поговорить с ней начистоту. Уверен, она расскажет вам всю правду об убийстве Либина. Ту правду, которую ей перед смертью рассказал сам Сергей. И если вдруг окажется, что его убила не она, а кто-то другой, то нам будет уже проще вычислить убийцу Гороховой… Если только, конечно, нити тянутся в 1998 год…

– Вы не могли бы мне дать адрес Иноземцевой?

– Хотите встретиться с ней и поговорить о Либине?

– Да. Я почему-то уверен, что, если ее хорошенько припугнуть, она скажет, кто надоумил ее идти в прокуратуру и давать показания. И тот человек, который попросил ее об этом или вынудил, либо сам является убийцей Гороховой, либо действовал от его имени… Я только не пойму, почему же вы сами до сих пор не попытались ничего предпринять, чтобы как-то продвинуться в этом деле?

Руденко посмотрел на него так, что Кайтанову вдруг все стало ясно.

Лева быстро достал блокнот и стал писать что-то. Затем протянул его Руденко. Прочитав, тот заметно побледнел и медленно, как если бы ему было трудно двигаться, кивнул головой и закрыл глаза: мол, не исключено и такое.

«Из-за побега дело было приостановлено, всем захотелось спокойной жизни. Деньги? Они откупились – Николаиди и все остальные?»

Так он и знал. Дело пылится, никто им не занимается, а убийца разгуливает на свободе. И пусть он даже не убийца, тот человек, в присутствии которого погибла (в результате несчастного случая) эта бедная девушка и который отвез ее в лес и похоронил как собаку, то все равно – это из-за него была сломана и погублена жизнь Сергея Либина и, частично, Валентины и Кристины. А ведь не позвони он прокурору и не скажи, что убийца – Либин, ничего бы и не было. Нашелся бы труп, велось бы следствие, которое в конечном счете все равно привело бы в тупик. Вот как сейчас. Зачем ему было вешать все это на Либина? Кайтанов не понимал. Разве что у того был враг? Но кто?

– А Либин не успел… не успел это сделать, – произнес он вслух, имея в виду, что Либин не успел откупиться. – Выходит, они все, все его друзья, его подставили…

Лева вырвал из блокнота лист и сжег его в пепельнице. Он уже понял, что вся беда Либина заключалась в тот момент в том, что у него просто не было денег, иначе Валентина ни за что бы не взяла три тысячи долларов из сейфа…

– А где сейчас Николаиди, Краснов и остальные? – спросил он у Славы.

– Миша Николаиди в Греции уже полтора года. Жора Игудин – в Израиле. Игорь Гуртовой и Осип Краснов – здесь, в Саратове. Но с ними встречаться бесполезно…

Это надо понимать так, что они оплатили свое спокойствие, и по правилам игры их никто не имеет права тревожить, пришел к выводу Кайтанов. Остается одна Иноземцева. Но как войти к ней в доверие? С чего начать разговор? Но это потом. Сейчас ему надо было срочно заняться поисками Валентины.

– Вы не могли бы мне помочь найти адрес, где Валентина жила до замужества… Девичья фамилия ее была Огнева…

Саратов, 2000 г.

Валентина до утра не выпускала из рук трубку, пытаясь дозвониться до Кайтанова, но в ответ раздавались лишь равнодушные длинные гудки. Его не было дома. Тогда около шести утра она снова решилась позвонить Иуде и, назвав адрес, приказала немедленно приехать к ней. Ей казалось, что до родов осталось совсем немного, и ее охватила паника. Рожать в пустой квартире, зная о том, что помощи ждать неоткуда, означало подвергать смертельному риску не только свою жизнь, но и жизнь и здоровье будущего ребенка. Она по-прежнему не хотела звонить никому из своих знакомых, чтобы не давать повода для сплетен и ненужных расспросов. На войне как на войне. Пусть будет Иуда…