– Ну хорошо, вот вам ключ, поднимайтесь на четвертый этаж. Даже если там никого нет, отдохнете, примите душ. Сегодня у нас как раз дали горячую воду. А если захотите покушать, то позвоните мне по телефону 1-11, договорились?

Маша взглянула на женщину с благодарностью: «Вот это да! Так рассиропиться и поверить нам!»

Соломон, наблюдавший всю эту сцену, уже в лифте не выдержал и сказал:

– Маша, может, ты действительно дочка Ветровой? Ты так держалась, что даже я почти поверил тебе…

– Спасибо за комплимент, по мне плачут все известные театры мира. «Комеди Франсез», например, – улыбнулась Маша и показала Соломону язык.

Они вышли из лифта и, стараясь не шуметь, осторожно двинулись вдоль длинного узкого коридора.

– Это гостиница внешне такая страшная, а внутри ничего, даже шикарно… – отметила Маша, остановилась перед дверью с табличкой 406 и постучала.

Все напряглись и затихли. Было слышно только тяжелое дыхание Пузырька, который сопел и пыхтел из-за появившегося внезапно насморка.

Маша протянула брату носовой платок, еще раз постучала. И на этот раз им никто не ответил.

– Открывай, – шепнул Сергей. – Была не была!

И Маша открыла. Они ввалились в пустой, чисто прибранный номер, и первое, что им бросилось в глаза, – черный костюм Ларисы. Тот самый костюм, в котором она, по словам Сергея и Никиты, вышла из дома и села в машину незнакомца. Костюм висел на плечиках в раскрытом шкафу. Внизу стояла пара черных лаковых туфлей, а возле окна – огромный черный чемодан.

– Ну не голая же она ушла? – У Маши волосы зашевелились на голове от страха. – Сережа, ты что-нибудь понимаешь?

– Она могла переодеться, не паникуй.

– Вот черт! – услышали они возглас Соломона и повернулись в его сторону.

Он сидел в кресле и листал альбом с рисунками.

– Ты что, любишь рисовать? Почему тебя так интересуют эти рисунки? – спросила Маша Соломона. – Сережа, обрати внимание, по-моему, это тот самый альбом, из которого выпал листок с рисунком мальчика с мячом…

Но Соломон и на этот раз ничего определенного не ответил. Буркнул что-то вроде: «Это еще откуда здесь?» И все.

Маша взяла альбом в руки и прочла на суперобложке: «Илья Галицкий. Художник и время». Она перевернула несколько страниц. Оказывается, Галицкий предпочитал рисовать маленьких мальчиков. Странно… В голову полезли самые нехорошие мысли, но Маша отогнала их прочь. Мало ли художников, которые рисовали детей? Когда же, листая, она раскрыла первые две страницы с фотографией художника, Машке на мгновение показалось, что она уже где-то видела это лицо…

– Так где же Лариса? – спросил Пузырек, уже успевший обследовать все три комнаты и даже заглянувший в ванную комнату.

– Может, мое предложение вам не понравится, но, я думаю, нужно открыть чемодан и посмотреть, что в нем. Возможно, это поможет нам понять, что здесь вообще происходит… – сказал Сергей.

– Да что там может быть, кроме вещей и обуви, – пожала плечами Маша, в душе противясь предложению Горностаева. Она вдруг представила себе, что они открывают чемодан, и в это время распахивается дверь и входит Лариса. Что они скажут, когда актриса увидит, что они роются в ее белье?

– Не знаю, может, ты и права…

И в это время все замолчали, потому что за дверью послышались шаги.

– Это они! – шепнул Никита и полез под стол. – Атас!

– Мне страшно… – Маша непроизвольно прижалась к стоящему рядом Сергею и крепко схватила его за руку. – Остановились…

– Не бойтесь, ведь если это ваша Лариса, то ничего страшного не случится, а если войдет кто-то другой, фальшивый Ветров, к примеру, – сказал Соломон, – то он же один, а нас много. Я еще и не из таких переплетов выходил сухим… К тому же, по-моему, там всего один человек.

В дверь постучали.

– Я открою. Это не Ветров, он не стал бы стучать, потому что у него есть ключ. Это же он снял номер…

Маша уверенно подошла к двери, и Сергей отметил, что она все-таки храбрая девчонка.

Вместо того чтобы спросить положенное: «Кто там?», Маша распахнула дверь и сказала: «Проходите, пожалуйста».

Причем сказала таким тоном, словно человека, которого сейчас могла видеть лишь она одна, здесь ждали.

Маша отошла чуть в сторону, впуская немолодую, высокую женщину в синем плаще. В руках у нее дымилась сигарета.